Пепел Асгарда

Холодно. Как холодно! Она словно плывёт по ледяному морю, где вода каждый миг обращается в лёд и обратно. Но вокруг – пустота, никакого льда нет и в помине. Серый поток… какой она могла себе представить. Не так уж сильно это отличалось от того же Гнипахеллира. Точно так же влеклись души; но там ожидавшее их было просто и понятно. Чёрная яма Хель – и больше ничего. Вечное ожидание Рагнаради, Последней битвы, которая так и не настала.

А здесь – они уже миновали врата, вокруг нет ничего, даже отдалённо напоминающего Межреальность или какой-то из миров. Поток, струящийся к неведомому устью, серый свет – и больше ничего.

Нет, конечно. Есть они – живые, прорвавшиеся сквозь великий предел.

Валькирия огляделась – да, все спутники тут как тут. Начиная от громадного Фенрира и заканчивая белым тигром Баррой. Со всех смыты краски, все напоминают сейчас бледные и блёклые тени, однако они не бестелесны.

Они ведь уже за вратами, так?

Валькирия постаралась поймать взгляд Одина, однако Отец Богов лишь покачал головой. Он плыл, держась за повод Слейпнира; мулов, как оказалось, взял на себя явивший неожиданную распорядительность Яргохор.

Сколько они так будут влачиться? Сколько катиться призрачной реке сквозь ничто, где не осталось ничего тварного?

Валькирия попыталась подобраться поближе к отцу – и ей это удалось. В холодном незримом потоке и впрямь можно было плыть.

– Это ещё не то, – огорошил её Один.

– Как – не то? – губы у валькирии заледенели, едва шевелились.

– Преддверие. А может, между первыми и вторыми вратами, кто знает, сколько их у великого духа?

– Почему?

– Мы не встретили никакой стражи. Тех же Детей Демогоргона, что якобы должны охранять вход. И руны жизни не гаснут, вокруг – нечто между смертью и существованием, но ещё не сама смерть.

– Разве великий Дух – есть смерть? – вздрогнула валькирия.

– А что же он ещё?

– Н-не знаю… а сколько нам ещё так, отец? Х-холодно, хоть мы и из Асгарда…

– Холод смерти, дочь. А сколько ещё… не ведаю. Жди и верь.

Последние слова не слишком походили на обычного Отца Дружин, но так и они давно уж не в Хьёрварде.

Они плыли так, потеряв счёт времени; Райна лишь надеялась, что холод не высосет из неё последние жизненные силы. Однако мало-помалу валькирия стала замечать, что их таки утаскивает прочь с главного тока великой реки, медленно, но неуклонно отклоняя в сторону. Вправо ли, влево, вверх или вниз – она сказать не могла в отсутствии привычной земной тяги.

– Нас уносит! – крикнула она, и Один кивнул в ответ.

– Во владения Соборного Духа так просто не проскочишь. Мои руны открыли нам первую дверь, но, похоже, есть и вторая, куда крепче. Держитесь все вместе!

– Например, за мою шерсть! – рыкнул Фенрир.

Вскоре невозможно было уже не ощущать сносившую их прочь со стремнины силу. Сквозь серую хмарь, царствовавшую в этих краях, пробивалось тусклое оранжевое свечение, точно фонарь во мгле.

– Мы слишком тяжелы для свободных душ! – подал голос Скьёльд.

– Сделать нас целиком и полностью невесомыми, во всём подобным мертвецам – на такое мои руны не способны, – несколько обиженно отрезал Старый Хрофт, словно упрёк чародея что-то для него значил.

– Прости, великий бог, – сразу же повинился Скьёльд. – Но там, впереди, ещё один мир-преддверие. Я чувствую. Я знаю. Я… мне кажется, я его помню. Мы здесь были.

– Что за мир? – отрывисто бросил Хрофт.

Чародей потёр заледеневшие руки, дохнул на них, но пар от дыхания почему-то не шёл.

– Мир призраков. Наверное, там и держатся эти самые «дети Демогоргона». Оттуда был ход и дальше. Мы продвинулись… но недалеко.

– Что вы там видели? Кроме того, о чём ты уже рассказывал?

Маг покачал головой.

– Я бы не умолчал ни о чём важном, великий бог.

А тем временем оранжевое сияние становилось всё ярче и ближе. Серая мгла сгущалась и в какой-то миг обернулась просто облаками, привычными и знакомыми. Откуда ни возьмись, вновь появилась привычная же тяжесть.

– Смотрите, Асгард! – вдруг рявкнул волк.

Райна взглянула – и замерла, заворожённая.

Сквозь пелену туч и туманов на горизонте поднимались, странно близкие и видимые во всех деталях крыши и стены Асгарда. Такого, каким он был в пору своего расцвета.

– Не может быть… – услыхала валькирия стон Скьёльда. – Не думал… не верил, что увижу…

– Это черта! – каркнул Один. – Чувствуешь её? Райна!

Валькирия всем существом своим потянулась к сверкающему видению за туманами… и отдёрнулась, словно коснувшись леденяще-холодной стали, холодной настолько, что вмиг примерзает плоть.

Черта. Отец прав. Истинная кон-граница, истинный предел владений Демогоргона, куда живым нет дороги, как ни старайся и на какие ухищрения ни иди.

Соборный Дух был отнюдь не глупцом и не простаком.

Однако им как раз и нужно было туда, за черту. В страну мёртвых, в истинные «залы Хель», по сравнению с какими мрачные пещеры за Чёрным Трактом, где правила дочь Локи, представлялись теперь прекрасным, милым, безопасным местом, не стоящим даже упоминания в сагах и висах.