Пепел державы

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ — дядя Ирины и Бориса, глава клана Годуновых

НАГИЕ

АФАНАСИЙ ФЕДОРОВИЧ — боярин, приближенный царя Иоанна

ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ — боярин, брат А.Ф.

МАРИЯ ФЕДОРОВНА — дочь Ф.Ф., жена царя Иоанна, мать царевича Дмитрия

МСТИСЛАВСКИЕ

ИВАН ФЕДОРОВИЧ — князь, боярин, воевода, глава Боярской думы

его сыновья: Федор и Василий — князья, бояре и воеводы

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ МЕНЬШОЙ — боярин, воевода

ЕЛЕНА ИВАНОВНА — его дочь, жена царевича Ивана

ПЕТР НИКИТИЧ — племянник И.В., усыновленный им

ФЕДОР ИВАНОВИЧ — боярин, воевода, брат И.В.

ГОЛИЦЫНЫ

ИВАН ЮРЬЕВИЧ — князь, боярин, воевода

ВАСИЛИЙ ЮРЬЕВИЧ — князь боярин, воевода, брат И.Ю.

СИЦКИЕ

ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ — князь, боярин, воевода

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ — князь, придворный, воевода, сын В.А.

ВАРВАРА ВАСИЛЬЕВНА — дочь В.А., жена В.Ю. Голицына

ШУЙСКИЕ

ИВАН ПЕТРОВИЧ — князь, боярин, воевода, глава клана Шуйских

АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ — придворный, воевода, родственник И.П.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ — придворный, воевода, брат А.И.

ПРИДВОРНЫЕ

БОГДАН ВЕЛЬСКИЙ — боярин, советник и приближенный царя Иоанна

АНДРЕЙ ЩЕЛКАЛОВ — советник государя, глава Посольского приказа

БОРИС ТУЛУПОВ — князь, советник и приближенный царя Иоанна

ВАСИЛИЙ УМНОЙ-КОЛЫЧЕВ — боярин, советник и приближенный царя Иоанна

СИМЕОН БЕКБУЛАТОВИЧ — касимовский хан, посаженный царь (1575–1576)

ДМИТРИЙ ХВОРОСТИНИН — воевода

ПРОЧИЕ

ИОВ — архимандрит Новоспасского монастыря, друг Бориса Годунова

АНДРЕЙ КУРБСКИИ — князь, воевода, литовский подданный

СТЕФАН БАТОРИЙ — трансильванский воевода, король Речи Посполитой

ЯН ЗАМОЙСКИЙ — гетман, приближенный Стефана Батория

НИКОЛАИ РАДЗИВИЛЛ "РЫЖИЙ" — гетман великий литовский

ХРИСТОФОР РАДЗИВИЛЛ "ПЕРУН" — литовский воевода, сын Николая Радзивилла

ИВАН ФЕДОРОВ — печатник, литовский подданный

МАГНУС — датский принц, ливонский король, подданный царя Иоанна

ПОНТУС ДЕЛАГАРДИ — шведский военачальник

МИХАИЛ ЧЕРКАШЕНИН — атаман донских казаков

Глава 1

1575 год. Москва

Когда Элизеуса Бомелиуса поглотила темнота сырого подземелья и руки его сковали цепями, намертво прицепленными к черной холодной стене, он понял, что все кончено. Едва ли ему удастся выйти отсюда живым. И тщетны были попытки объяснить этим тупоголовым стрельцам, что он, первый лекарь государев, уезжал в Литву по его приказу за необходимыми снадобьями (что было, конечно, неправдой). Все деньги, скопленные за столь долгое время, они отобрали, как и сундуки с зельями, письменными принадлежностями, механическими часами и прочими вещами Бомелиуса… И так глупо попасться, уже на самой границе с Литвой…

Он уселся на устеленный гнилой соломой каменный пол и, спрятав лицо в ладонях, заплакал. Неужели спасения нет? А ведь ему не было еще и сорока лет…

Сейчас он вспоминал свою далекую родную Англию, из которой вынужден был бежать из-за обвинений в колдовстве. Вспоминал холеное лицо московского посла, что и забрал Элизеуса с собой в Москву и представил государю Иоанну Васильевичу как лучшего лекаря во всей Англии.

Властолюбивый и алчный, он быстро оценил обстановку при московском дворе и понимал, что ежели быть ближайшим советником государя, то можно обладать немыслимой силой.

Поначалу Бомелиус покорил Иоанна снадобьями, которыми лекарь его опаивал.

— Ну, Елисейка, будто к жизни меня вернул, — довольно улыбаясь, говорил ему Иоанн, — боли, словно жилу вредную, из меня вытянул!

После, вращая в руках стеклянный шар, Бомелиус предсказал Иоанну победу над крымским ханом, что вскоре исполнилось. И набожный царь увлекся черной магией, как любопытный мальчишка. Завороженно, со страхом и смятением слушал он грозные предсказания небесных светил, кои различал Бомелиус в своем таинственном стеклянном шаре…

Бомелиуса знатные бояре считали чернокнижником, но никто не осмеливался содеять ему какое-либо зло, тем более Бомелиус однажды сумел пустить слух о том, что того, кто лишит его жизни, ждет неминуемая гибель. Суеверные московиты не могли не поверить жуткому чернокнижнику…

Бомелиус очнулся от вязкого, тревожного сна, когда совсем продрог, да так, что тело свело от боли. Уже стемнело, и он видел, как наверху стена блестит белым налетом инея. Тщетно согревая онемевшие руки дыханием, он вспоминал о том, какими богатствами он обладал еще вчера — государь щедро оплачивал ему верную службу. Как иначе? Ведь Бомелиус предсказывал царю только лишь то, что тот хотел услышать, ибо Бомелиус ничего не смыслил в астрологии (тем не менее лекарем он был первоклассным, тут сомнений ни у кого быть не могло)…

— Помогите! Помогите мне! — кричал он, и крик его звенел эхом среди каменных стен, и никто ему не ответил. Бомелиус надеялся, что весть о его заточении дойдет до государя или до могущественных друзей лекаря и его выпустят, и он сумеет оправдаться перед государем в том, почему он оказался на литовской границе…