Пепел, Дьявол и Вампир

– «По-своему»? – Больно удивился он.

– Один человек сказал6; мы живём в обществе, но каждый – сам по себе. Мы были сами по себе, мои родители и я!

– Почему?

– Они тосковали по своему погибшему сыну.

Ей захотелось сказать Силену:

– По мне они никогда не тосковали, по мне вообще никто не тосковал!

– Поэтому ты…

– Монашка?

Она лукаво улыбнулась, посмотрев на него несчастливыми глазами.

– Отчасти.

– «Отчасти»?

– Мне там хорошо…

– В церкви?

Они заглянули друг другу в глаза.

– У Бога… под крылышком!

Глаза Силена улыбнулись.

– У Бога есть крыло, Мина?

Фрэнк Синатра начал петь рядом с ними «Nobody wins».

– Любишь Фрэнка Синатру?

– Люблю!

Его глаза улыбались, он, кажется, повеселел.

– Почему?

– Иногда прошлое кажется, словно покрытым позолотой…

Силен улыбнулся её глазам.

– С годами, Мина, прошлое кажется лучше чем, оно было!

Он не договорил.

Мина молчала, – хотелось, чтобы договорил.

– Счастлив тот, кто думает, – может думать, о прошлом лучше, чем оно было! – Добавил Силен.

– И о людях тоже? – Прозаически улыбнулась она.

Его глаза наполнились теплом.

– Да!

Он вдруг сказал ей:

– Давай выпьем кофе? Ты любишь кофе?

Мина удивлённо улыбнулась.

– Не страстно.

Силен тоже улыбнулся.

– Я тоже «не страстно», но…

Он смутился, не стал договаривать.

– «Но»? – Заинтересовалась Мина.

– Ничего!

Силен смущённо заулыбался.

– Правда, ничего!

Она посмотрела на него… понимающе.

– Не думай, что я святая – я не святая! Не бойся меня… из-за того, кто я есть.

Мина заглянула Силену в глаза.

– Давай не будем бояться друг друга!

Она тепло посмотрела на него.

– Давай не будем терять счастье непринуждённости!

Он посмотрел на неё внимательно, с симпатией.

– Давай!

Глава 4

Меланхолия в голосе Фрэнка Синатры – он пел «мы больше не вместе

Мы больше не можем быть вместе

Мы не можем быть друг без друга

Но и быть вместе не можем»7

– Можно неловкий вопрос? – Спросила Мина, Силена.

– «Неловкий»? Можно.

Он улыбнулся, тепло, – с теплом в глазах.

– Почему ты живёшь один? В сорок три года, один!..

– Потому, что сорок три года!

Силен улыбнулся, весело улыбнулся, лукаво.

– Сорок три года похожи на тридцать три года – ещё, похожи!

Мина почувствовала боль в сердце.

– В пятьдесят три уже не будет чувства, что не поздно – жить!

– А может, будет? – С надеждой сказала она.

Фрэнк Синатра начал петь «Send in the clowns». Фрэнк Синатра пел «Смешна до горечи жизнь

Смешны мы с тобой»

Мина прислушалась к голосу… Фрэнка.

– Фрэнк, – Подумала она. – Можно на «ты»? Можно называть тебя по имени?

Мина вспомнила «Иногда прошлое кажется, словно покрытым позолотой».

Она подумала, – Да, кажется!

Она слышала голос Фрэнка раньше, но услышала только сейчас – «Выпускайте клоунов»8!

– Как ты меня нашёл?

Он посмотрел на неё, и она почувствовала, как он непрост.

– У меня есть друг… он помогал мне.

Он не договорил. Он не договаривал.

– Как его зовут?

– Энрике.

– Кто он?

– La Eme.

Мина удивилась.

– Мафия, человек из мафии, – мексиканской, мафии.

– Ты тоже из мафии?

– Я?

Силен улыбнулся.

– Нет.

– Кто же ты?

– Полицейский.

Она вновь удивилась.

– Я был прокурором, теперь я в отставке.

– Почему?

Он вдруг взял её руку, мужчина, одетый в красное, – в красную сорочку.

– Жизнь – игра, Мина, выигрываешь карьеру, проигрываешь любовь, выигрываешь любовь, проигрываешь дружбу.

Силен погладил её руку.

– Выигрываешь дружбу, проигрываешь всё!

Она смутилась.

– Я бы хотел сказать тебе; я не смог его сдать, но я не захотел.

Она посмотрела на его руки в перчатках гладящие её руку.

– Потому, что он тебе помогал?

– Потому, что Энрике был мне предан, – все эти годы, предан!

– «Годы»?!

– Первые пятнадцать лет я искал тебя сам, вторые пятнадцать – мне помогал Энрике.

Мина почувствовала, что Силен не договорил.

– Я прошёл всё; от детских секс-притонов, до извращенцев одиночек!

Он гладил её руку, гладил, гладил.

– Я видел людей готовых на всё, – буквально, на всё, ради секса с ребёнком…

Силен вновь не договорил.

– Я их… расчистил, не всех, но многих!

Грустно Мина посмотрела на него, больно.

– Поэтому ты один? Потому, что тебе страшно!

Он удивлённо посмотрел на неё.

– У меня была женщина, она была мне дорога. Она умерла; у неё было больное сердце.

Он вновь говорил без восклицательного знака… словно это была не его женщина, не его печаль.

Ей показалось, что Силен избегал любви этой женщины. Она может его понять; она тоже избегала любви людей!

Мина вспомнила, как Фрэнк пел «Winners», ей захотелось послушать эту песню ещё раз.

– Я бы выпил бокал шампанского…

Силен не отпускал её руку.

– Но боюсь опьянеть.

– Боишься?

Она тоже не отнимала руку.

– Я не пью, когда всё слишком хорошо, или слишком плохо.

– А сейчас «хорошо», или «плохо»?

– «Сейчас»?

Странно он посмотрел на неё, этот непростой человек.

– Сейчас так хорошо, что плохо!

Она поняла его.

Ей захотелось сказать ему:

– Знаешь, почему я не стала монахиней?

– Почему?

У него был тяжёлый взгляд, понимающий.

– Я как та монашка9, что увидела Дьявола обнажённым и…

Мина с самоиронией усмехнулась.

– Задумалась.

– О чём?

Силен понял – она увидела это в его глазах.

– Дьявол был таким молодым и горячим… я почувствовала, что я – всё ещё женщина!

Глава 5