Пепел Эдема

– Мой сын не будет воспитываться призраком, что находится за тысячи световых лет от дома. Я не буду отмечать его день рождения с помощью запоздавших на месяц подпространственных писем. – Она закрыла глаза, склоняясь над ребенком. – Он не будет смотреть на звезды, зная, что среди них погиб его отец. Этого не будет.

Кирк ощущал, как его сердце рвется из груди. Каждая частица в нем кричала – сражайся. Отвергни это изгнание.

Но он тоже любил Кэрол. Он знал, что она любит их ребенка. И потому, что не был уверен в том, что делать, не оказал сопротивления.

И подобно падающей звезде, что уносилась в космос, он наблюдал, как Кэрол и Дэвид уходили от него, из его жизни.

Пустоту от того, что они ушли, невозможно было заполнить, а боль его только усиливалась.

Это был последний раз, когда он позволил кому-то контролировать свою жизнь без борьбы. Это был последний раз, когда он позволил кому-то принимать решения за себя.

С этого дня он старался не делать ничего, что оставило бы у него хоть какое-то сожаление.

Каждый день стал лучшим днем. Каждая цель достигалась, и он знал, зачем.

Через два года он стал новым капитаном «Энтерпрайза», отправившимся на пятилетнюю миссию.

Вопреки невероятным случайностям он привел корабль домой.

И каждый раз, когда он сталкивался с неудачей, каждый раз, когда он сталкивался со смертью, он вспоминал, как держал в руках сына, такого хрупкого, столь полного жизни и обещаний.

Никто не может отнять это у меня, сказал он себе. Жизнь слишком драгоценна. Обещание будущего слишком необходимо.

С того дня, когда Кэрол попросила его уйти, каждое сражение велось за детей. Не только за его собственного ребенка, за всех детей. За будущее, за всех. Не было ничего более важного.

Все, что ему нужно было сделать – вспомнить своего ребенка на руках.

Именно это Кирк и помнил сейчас.

Во сне.

Ощущая прохладную ткань, прижатую ко лбу.

Вдыхая насыщенные ароматы джунглей Чала.

Его глаза, дрогнув, открылись.

Лицо, склонившееся над ним, приблизилось.

– Кэрол? – спросил он неуверенно.

– Тейлани, – ответила она мягко.

Кирк мгновенно насторожился.

Он потерял корабль. Но война продолжалась.

Он скатился с кровати, пробираясь сквозь прозрачную кисею, что висела вокруг нее.

Он был в доме Тейлани.

Две стены выходили в солнечный двор, окруженный густой зеленой растительностью.

Экзотические создания Чала, похожие на птиц, исполняли серенады с ближайших деревьев.

Он стоял голышом на прохладном, выложенном изразцами полу. Повел руками и плечами. Ни следа никаких повреждений от оглушения дизраптором или от падения на защитный экран.

Тейлани выскользнула из постели, одетая только в шаль из ткани, столь же прозрачной, как и кисея вокруг кровати. Но ее красота на него не подействовала.

Кирк повысил ставки, изменил правила.

Его сердце болело сильнее, чем он мог вынести, но теперь Тейлани была врагом.

– Где моя одежда? – резко спросил он.

Она игриво улыбнулась, не обращая внимания на его настроение.

– Иди в постель, Джеймс. Я хочу посмотреть, полностью ли ты выздоровел. – Она потянулась к нему.

Но Кирк отвернулся от нее и пошел к деревянному сундуку. Внутри была его гражданская одежда с Земли. Он начал одеваться. Хотел бы он, чтобы у них была его форма Звездного Флота.

– Джеймс, что случилось?

– Нападающие на той ферме – это были твои люди, не анархисты.

Тейлани придвинулась к нему поближе, руки скользнули вокруг него.

– Как они могли быть ими? Они пытались тебя убить.

Он вывернулся от нее.

– Эта игра окончена.

Он оглядел эту просторную комнату. Увидел свой комбинезон, лежащий вместе с ее на кресле. Метнулся к нему.

– Они не могли меня убить, – сказал он. Разорвал воротник комбинезона. Вырвал серебряное металлическое кольцо, спрятанное в нем. Нажал на переключатель активации на одном конце, заметил слабую готовность. Легкий свет.

– Что-то вроде эмиттера силового поля, не так ли? – сказал он, бросая это ей. – Отклоняет выстрелы. Именно поэтому ты велела мне не волноваться о выстрелах из пистолетов прошлой ночью. Именно поэтому ты потянула за мой воротник прямо перед тем, как мы напали – чтобы включить это. И именно поэтому в меня могли стрелять в упор и не попасть.

Тейлани встала на землю.

– Но, Джеймс, на ферме, ты же видел, в нас стреляли.

Кирк схватил рубашку и натянул на голову.

– Я видел, как ты потянула свой воротник, когда повернулась спиной к окну в кухне. А через секунду выстрел задел твое плечо. Меня бы не удивило, если бы ты могла настроить эмиттеры и на максимум, и на минимум, как инерционные амортизаторы. Заставить пули огибать тебя – или просто срезать угол, чтобы это хорошо выглядело.

– Тебе не нужно этого делать, Джеймс. Угроза анархистов миновала.

Кирк надел пиджак, ища ботинки.

Скотт был прав. В глубине души, вероятно, он всегда сомневался в Тейлани и ее мотивах. Но он был так захвачен этим приключением – находиться с ней, что отказался подвергнуть сомнению себя и свои мотивы.