Пепел феникса

– Часа в четыре, – сказал Демос и сам поверил тому, что сразу после занятий и факультативов не станет по привычке бродить по городу, а вернется домой, в семью, где его никто не понимает, а по-настоящему любит не то приживалка, не то домработница баба Ира.

Он вернулся в половине шестого. Почти не соврал. Родителей то ли еще не было, то ли уже не было, Демос никак не мог разобраться в рабочем графике отца и хаотичной, лишенной смысла, светской жизни матери. Баба Ира привычно хлопотала на кухне, но, как только лязгнула входная дверь, вышла в прихожую. Она смотрела все тем же вопросительно-испуганным взглядом, что и утром, и Демос мысленно порадовался, что хоть на сей раз он ее не подвел. Трудно быть готом и при этом оставаться хорошим домашним мальчиком. Да что там трудно, невозможно! Хорошо, что кроме родителей у него еще есть баба Ира.

Вечер тянулся непривычно медленно. Наверняка все было бы иначе, если бы Демос включил компьютер, но он не включал, не сводил взгляда с настенных часов, наблюдая, как маленькая стрелка медленно, но неуклонно приближается к двенадцати. Ему предстояло решить самую сложную в своей жизни задачу: сознаться в собственном малодушии и начать жить той жизнью, которую баба Ира и родители считают нормальной, либо включить Интернет и признать ту, другую, находящуюся за гранью добра и зла жизнь.

Ровно в полночь Демос вышел в сеть. Барон уже ждал его в аське. Это был странный разговор, Демоса не покидало ощущение нереальности происходящего. Вот они, два существа из разных миров, общаются в киберпространстве, как будто их не разделяют ни расстояние, ни годы, ни смерть. Наверное, это правильно, наверное, Интернет – самое подходящее место для вот таких встреч реального и потустороннего, ведь если разобраться, Интернет – это тоже что-то потустороннее, способное трансформировать материальную жизнь в набор нулей и единиц. А белый шум? Это же тоже реальность! Так почему же существам с той стороны не воспользоваться высокими технологиями?!

Барон сказал, что он, Демос, смелый и бесстрашный, что он тот единственный, кто сможет исправить ошибку и искупить вину предков. Про вину предков звучало особенно интересно, потому что в роду Демоса не было никаких выдающихся личностей, все заурядные, среднестатистические. О какой же вине речь?.. Барон не ответил, лишь посоветовал пересмотреть семейные архивы.

Связь уже давно прервалась, а Демос все сидел, растерянно глядя на монитор компьютера и пытаясь понять, где их вообще искать – эти семейные архивы…

На помощь пришла баба Ира. Даже странно, что он сразу не подумал обратиться к ней. А даже если бы и подумал, то ведь не станешь будить ее посреди ночи?!

– Это хорошо, Димочка, что тебя заинтересовала история семьи. – Баба Ира улыбалась, но в уголках ее глаз притаилась тревога. – Сохранилось не много, но кое-что есть.

Демос сидел перед разложенными на столе фотокарточками, такими древними, что даже не верилось, что они сохранились до наших дней. Карточек оказалось немного, всего четыре штуки. На первой невысокий и какой-то совершенно невыразительный мужчина держал в руках развернутую газету. Вид у него был важный и исполненный чувства собственного достоинства, точно в этом клочке бумаги сосредоточился весь смысл его жизни. Андрей Васильевич Сотников, какой-то там пра-пра-прадед Демоса, смотрел в объектив с внимательным прищуром, словно знал, что спустя более чем сто лет фотокарточка с его изображением окажется в руках у его потомка.

На второй фотографии пра-прадед был уже в компании молодого мужчины, высокого, статного, красивого какой-то правильной, настоящей мужской красотой. Такой, которая без прикрас и дурацких финтифлюшек, но от которой невозможно оторвать взгляд. Этот второй был похож на Демоса гораздо сильнее, чем первый, но, увы, предком Демоса являлся заурядный Андрей Васильевич Сотников, а не этот… Парень перевернул фотокарточку, чтобы прочесть имя незнакомца, и забыл, что нужно дышать. Вот, оказывается, как выглядел барон Максимилиан фон Вид, его призрачный полуночный друг. Он выглядел так, как Демосу хотелось бы выглядеть самому. Даже с фото от него веяло чем-то необъяснимо загадочным и притягательным, приключениями, путешествиями, любовными победами и опасностью. Опасность чувствовалась сильнее всего – острая, явная, с мускусным звериным духом…