Пепел и Дым. Я (не) вернусь

– Это я спрашиваю тебя: в чём дело, Дымов? Кем ты был в Канаде, меня не интересует. Тренировка начинается в восемь. Время одинаковое для всех. В следующий раз посажу тебя на скамью запасных, ясно?

Выслушав его, я снова пошёл было к калитке, но тренер опять не дал открыть её.

– Ясно, я тебя спрашиваю, Дымов?!

– Ясно! – прошипел я в ответ.

Настроение после звонка Макса и без того было поганым. Не помог ни утренний кофе, ни свежий круассан с шоколадом. Мало того, что у газетчицы откуда-то взялись фотографии, о существовании которых я сам не догадывался, так ещё и выползло всё это в неподходящий момент. Не хватало мне только дерьма тут, в России.

Злой как дьявол, я присоединился к команде. Привычный процесс тренировки удовлетворения сегодня не приносил. Ещё и Богатырёв то и дело болтался под ногами.

– Куда прёшь?! – рявкнул я, с трудом сдержавшись, чтобы не размазать его по борту. – Ты, мать твою, ослеп?

– Это ты ослеп, Дымов. Кроме бабских задниц ничего не видишь. – В его глазах была злая насмешка.

– За словами следи! – Я прижал его к борту.

– Хватит! – раздался голос тренера. – Оба! Дымов, Богатырёв! Успокоились!

Рожу Богатырёва искривила усмешка. Новый окрик тренера заставил меня унять ярость. Давно надо было превратить его физиономию в лепёшку, ну да чёрт с ним.

– Горячему парню мало, – услышал я, заходя в раздевалку. – А что? Не такие уж большие запросы. Эта ещё ничего, а вторая…

На всю раздевалку раздался ржач.

– Размер двушечка, не больше, – ответил ещё один.

Я завернул за шкафчики. Команда столпилась вокруг Богатырёва. Тот стоял с телефоном в руках. Увидел меня, и уголок его рта дёрнулся.

– Слабовато будет, Егорка. Для звезды-то НХЛ. Неужели больше не осилил?

– Иди на хер!

– Да ладно, здесь все свои…

Схватив за грудки, я припечатал его к шкафчикам. Раздевалку наполнил металлический лязг.

– Ты у меня свой грёбаный телефон сейчас сожрёшь! – Приложил ещё раз. – Не нары…

В скулу прилетел кулак. Блядь! Вкус собственной крови сорвал остатки сдержанности. Размахнувшись, я как следует засадил заносчивому кретину в плечо. Сука…

– Парни, брейк! – Нас принялись растаскивать в стороны.

Я сплюнул на пол. Дёрнул локтем, стряхивая руки. Богатырёва держали двое, остальные стояли вокруг.

– Ты здесь никто, Дымов. Вали за бугор и там качай права. Здесь игра ведётся по нашим правилам.

– По твоим, что ли?

– В том числе.

Я даже не стал отвечать ему. Слащавый недоумок. Свой шанс получить место в НХЛ он проебал в то же время, когда я занял там место. Зато гонора осталось в избытке. Сплюнул ещё раз. На полу осталась розовая клякса. А за это он мне ещё ответит.

– Ладно, парни, угомонитесь, – похлопал меня по плечу нападающий «Беркута», Сашка. – Это не дело. У нас сезон. Давайте на мировую.

– К хренам собачьим мировую, – отрезал я и подошёл к своему шкафчику.

В спину устремились взгляды, разговоры стихли. Позади загрохотали дверцы. Чувство неудовлетворения так и клокотало внутри.

Дерьмовый день! Вначале Макс с грязной статейкой, теперь этот недоумок. Разнёс бы всё на хрен. Мелькнула мысль послать всё и вернуться в Канаду. Бабла у меня достаточно, пара квартир есть. Но, блядь! Бросать я не хотел. Рано, мать его. «Беркут» – далеко не самое поганое место, где я мог оказаться. Но с газетёнкой разобраться нужно. И чем быстрее, тем лучше.

Закинув сумку во внедорожник, я сел за руль. Посмотрел вперёд, в мутное стекло, на болтающуюся подвеску в виде ангела. Уже не помню, как она появилась. В какое-то утро после крупной победы в НХЛ и хорошей попойки в честь этого проснулся, а фигурка была рядом. Кажется, в ту ночь я вообще был не в себе. Девчонка с длинными тёмными волосами, бредни… Но это уже в прошлом. Сейчас складывалось ощущение, что мой ангел оставил меня. Берёг-берёг и оставил.

Я мрачно усмехнулся и завёл двигатель.

– Да пошло оно всё!

Сорвал подвеску, опустил стекло и швырнул ангела в мутную жижу. Фигурку скрыла грязь, а я прикрыл глаза и потёр переносицу. Это не ангел меня оставил. Как раз наоборот. Сердце резануло. Сколько я не вспоминал о ней? Посмотрел на лужу. Сквозь муть виднелось белое пятно. Я вышел и, подняв подвеску, вытер о пальто.

– Видишь, Ангел, я вернулся. Вернулся… только тебя уже нет.

Положил фигурку в карман. Пнул комок грязной листвы и посмотрел на свинцовое небо. В том, что Ангел меня оставил, виноват только я.

Мой личный Ангел.

Полина

– Ты сегодня просто неотразим.

Я пропустила Богатырёва в квартиру. Выразительно посмотрела, ожидая пояснений. Под глазом у него красовался смачный фингал, скула была рассечена.

Но Федя только отмахнулся. Поморщился, как от навязчивой зубной боли. Снял куртку и сразу же обнял меня. Прошёлся губами по шее. Я вывернулась, пока он не зашёл слишком далеко.

– Где Тимоха?

– У деда.

Богатырёв приподнял бровь. Меня он так и не отпустил – придерживал за талию. Настрой у него, судя по взгляду, был определённый. А я вдруг поняла, что сегодня не готова к большему, чем эта самая рука, медленно ползущая к моему заду.