Пепел и кокаиновый король

Пепел развернулся, наклоняясь и зачерпывая кружкой бетон. Шагнул навстречу. И огрел не успевшего распрямиться бойца кастетом весом не менее в полкило. Кружка развалилась окончательно, залив раствором бритую макушку. С бетоном тут же стала обильно смешиваться кровь. Лопесовский боец боком завалился в бетон.

– Что, орлы, оказались не готовы к борьбе в бетоне?! Не отрабатывали такую борьбу на своих макетах?! Думали количеством задавить?!

– Nicht zu schieiзen! Nicht zu schieiзen!!![19]

Знакомый Пеплу выкрик. И вообще Лопесовские заградотрядовцы орали почему-то на немецком. Почему немчура, откуда взялась немчура? Однако упредительный выкрик опоздал. Прогрохотал выстрел. Вжикнувшая пуля, обдала Сергея горячей струей воздуха и прошила дерево стойки. Не прошло и секунды, не успел Пепел взобраться на очередной стол, как из пулевого отверстия с шипением рассерженного дракона ударила пенная пивная струя. Ее бурлящий вылет достал до центра зала и обдал незадачливого стрелка. От неожиданности тот выронил пистолет...

...Пан Новотны понял, что происходит. Явился тот, на кого Интерпол устроил засаду. И бетонное бедствие подстроено преступником. Тогда вопрос, а зачем это нужно преступнику? Неужели он знал, что его ждут? А если ждал, то зачем пришел?

Из трясины гаданий пана Новотны с корнем выдрал хлопнувший по ушам выстрел. Не сразу кельнер поверил, что все это произошло наяву: прямо под ним («еще чуть выше и... о господи!») пуля пробила почти целую бочку с сегодняшним пивом. Это оно сейчас хлестало, как вода из «Поющего фонтана» в парке Королевкого бельведера. Стойка мелко задрожала в такт дрожанию бочки с «Праздроем».

Новотны решил бежать. Бог с ней, с кассой. Деньги можно заработать, от полученной же в сердце шальной пули уже не вылечит ни один доктор. Он свесил ноги вниз, ненадолго задумался, а где же должно быть помельче и тут... Навалились интерполовец слева и интерполовец справа.

Новотны почувствовал, как один страж порядка выкручивает правую руку, а другой выдирает из нее трубку Гашека. Это уже не поддавалось объяснению. Но поддавалось сопротивлению. Не хватало еще дозволять не-пойми-кому творить бесчинства на чешской земле. Тягаться силами приходилось сидя. Разве еще можно встать на карачки. В полный рост не выпрямишься – мешало нависающее над головой наружное оформление стойки из деревянных реечек.

Пан Новотны вцепился в трубку обеими руками, резко развернулся, крутнувшись на полировке – а он славу богу ходит не в последней весовой категории – и интерполовца, который держался за чубук, мотнуло так, что, потеряв под задом стойку, наглец полетел в бетон. Второй тут же отпустил руку кельнера. Как оказалось, лишь для того, чтобы размахнуться, насколько позволяли условия сидячего противоборства, и выполнить полукрюк снизу в подбородок. Кельнер помотал головой, словно стряхивая удар. Новотны по молодости держал удары и посерьезнее.

Зато Интерпол разозлил пана кельнера не на шутку. Новотны, конечно, слышал выкрики на немецком. Не первый раз приходят немцы в ресторан, да почитай каждый день приходят. Но только сегодня и сейчас пана Новотны молнией пронзили воспоминания, что в сорок втором после покушения на палача чешского народа Гейдриха[20] боши стали хватать всех без разбору и расстреливать без суда. Тогда в Панкраце[21] без вести сгинул Ласло, племянник Зденека Новотны. Фашисты проклятые! Пан Новотны закинул на стойку ноги и влепил ими второму немцу в грудь...

...Отто фон Лахузен чувствовал себя так, как чувствовал себя, наверное, Адольф, когда неприятель ступил на немецкую землю. Отто утратил контроль над ситуацией. Анализировать, как же так по-дурацки получилось, почему инициатива оказалась у врага, придется позже, сейчас надо выполнить поручение. Полученные от синьора Лопеса инструкции предписывали «захватить и доставить, можно ранить, но желательно легко». Правда, умертвление русского тоже допускалось, однако это влекло бы за собой серьезные штрафные санкции в виде усечения вознаграждения на две трети. Поэтому пока Лахузен не приказывал применять оружие, хотя ситуация ему категорически не нравилась. У Йоргена просто не выдержали нервы. Он нарушил приказ, открыл огонь и из этого получилась одна сплошная глупость. Сейчас Йорген, окончательно потерявший себя, шарил в растворе в поисках пистолета. Лахузену не удалось докричаться до него, чтобы бросил заниматься ерундой. Или боец не слышал команд за шипением струи, за завываниями сирен за окном, за криками и за продолжающей завывать в динамиках чешской попмузыкой. Или делал вид, что не слышит. В любом случае к Йоргену по завершении операции будут применены самы строгие санкции.

А объект показывал себя отличным солдатом. Лахузену он даже нравился. Русский вывел из строя уже двух противников и сейчас подходил к стойке. Уже совсем близко от нее. Правда, на этом русский поход должен, обязан закончиться. Там целых двое людей Лахузена, они задержат славянина.