Пепел и кровь. Огненный ученик (СИ)

У Грока все очистилось в мгновение ока и большую часть времени мы потратили на облачение в доспехи. Грок обошелся стеганой курткой вроде поддоспешника и шлемом-треухом арбалетчика, отчего походил на какого-то крестьянина ополченца, если не обращать внимания на посох с голубым камнем в навершие стоившим целое состояние. Это был не драгоценный камень, а овеществленная мана. То, что можно извлечь из тела мага, если он умер внезапно и не успел израсходовать свои резервы, или же израсходовал их не полностью. Если так случилось, мана в течение нескольких часов собирается в центре тела разумного и обращается в предмет, не уступающий по прочности алмазу. Овеществленную ману очень сложно разделить, но с ее помощью довольно легко пополнить свои магические резервы. Естественно, овеществленная мана была огромной редкостью и Грок берег ее на самый крайний случай. При этом меня не оставляло сомнение, что даже попав в этот самый случай он умрет, но не использует свой козырь. Я бы тоже не отказался от такого камушка. Он превосходно смотрелся бы на Леди отчаяние вместо ежа из простой стали и мог бы послужить когда рядом нет источника огня, но что-то вокруг нет толпы магов желающих скоропостижно скончаться ради того что бы одарить меня собственной овеществленной маной. Жаль, конечно, но что же делать.

Тут, наверное, стоит добавить, что только в таком состоянии ману можно сохранить долгое время без потерь. В зачарованный предмет ману можно влить, но обратно ее можно получить только особым образом разрушив предмет, что совершенно непрактично и считать это способом хранения маны просто глупо. Есть еще очень редкие и безумно дорогие черные алмазы способные сохранять ману с некоторой, но вполне приемлемой потерей. Сколько именно и как долго сохранит черный алмаз, зависит от самого камня и качества его обработки. В остальных же драгоценных камнях мана почти не хранится, выветривается за считанные часы и растворяется в окружающей среде, после чего магам недоступна.

Но вернемся к нам с учителем. Я в отличие от наставника выглядел куда презентабельнее. Для меня где-то в закромах местного кастеляна отыскался точно такой же доспех, какой достался от меня пустынным эльфам. Местный кузнец смог проделать на скорую руку дыры в шлеме и даже соорудил поножи, что не могло не радовать. Огорчение было в другом. Ни я, ни Грок не знали не одного зачарования для доспехов. Мне не попадалось, а он как-то не совсем не дружил с зачарованием. Для него что-то зачаровать было большей проблемой, чем для меня сотворить воду. Так что мне пришлось измудряться и придумывать что-то свое, с чем пока справился далеко не полностью и окончания не предвидел.

Планировалось сделать гибридное зачарование сочетающие кинетический щит и повышение прочности самого доспеха. Но сносно пока справлялся только со второй частью. Ну да ничего. Независимый от моих резервов щит, даже действующий короткое время, вещь конечно нужная, но, увы, пока придется обойтись без него. Зато теперь даже эльфийской стрелой или арбалетным болтом мою броню не пробить. Естественно до прочности легендарной Императорской брони, моей кирасе было как до Меры задом наперед, но про болт я упомянул не для красного словца. Мы провели эксперимент, сразу после того как я смог эффективно применить зачарование.

Этот эксперимент был до безобразия прост. Поставили кирасу к стене и выстрелили в нее из имперского арбалета. Болт с каленым наконечником соскользнул с брони, оставив только глубокую царапину, впрочем, не повлиявшую на защитные качества.

Что бы попасть в нужное место пришлось выйти из полуподвала и, пройдя через двор войти в основное здание крепости, где располагались спальни офицеров, столовая, штаб, продовольственный склад и некоторые другие не менее важные для существования крепости помещения. Минуя несколько постов стражи, мы проделали этот путь и поднялись на второй этаж в помещение, где Аск предпочитал проводить все мероприятия не связанные с массовостью или приездом проверяющих.

Кабинет для совещаний, он же личный кабинет коменданта, был довольно просторен. В нем не было столь привычных для моего взгляда книг, мензурок и колбочек. Зато стены его были завешаны столь милым сердцу любого юноши бранным железом. Особое внимание привлек неприподъемный на вид двуручный молот с многочисленными боевыми отметинами и бойком из стали с характерным благородным блеском. Кто-то не постеснялся истратить добрый кусок эльфийской стали на эдакую здоровенную колотушку, из которой можно было сделать пару, а то и тройку сабель или небольших мечей.

Рабочий стол коменданта, заваленный кучей всякой макулатуры негодной сейчас ни на что кроме растопки, стоял у дальней стены, а центр комнаты отводился под монументальный стол - карту. Причем карта эта была не расстелена по столу или нарисована на нем. Она была искусно вырезана в объеме и повторяла все особенности рельефа квадрата местности три на три километра с центром в Защитнице, то есть в месте нашего нынешнего пребывания. Кто-то очень сильно постарался, создавая этот шедевр.