Пепел и проклятый звездой король (ЛП)

Время замедлилось, остановилось. Мое сердцебиение было быстрым. Я должна была отойти. Я должна была оттолкнуть его. Но я этого не сделала.

Кончик его носа коснулся моего. На мгновение меня охватило непреодолимое и предательское желание сократить это небольшое расстояние между нами. Первобытное, бессмысленное желание внизу моего живота. Отчаянное желание.

Его взгляд скользнул вниз, к моему рту. И снова переместился на мои глаза.

— Ты помнишь, — прошептал он, — тот раз, когда ты выбросила меня из окна?

Я нахмурила брови.

— Ч…

Он сделал решительный, мощный толчок, и я полетела вниз.

Глава

23

Орайя

Я умру.

Я умру. Я умру. Я умру.

Эта единственная реальность с уверенностью проносилась в моем сознании с каждым ударом сердца, в то время как мир проносился вокруг меня, и не было ничего, кроме цветных пятен, темноты и небытия. Мои конечности тщетно дергались.

Одна секунда. Две. Свободное падение. С таким же успехом можно было бы считать, что прошла целая жизнь.

Голос Райна доносился сквозь стремительный поток воздуха.

— Ты сможешь, Орайя!

Он звучал так уверенно. Мне хотелось рассмеяться над ним.

Он крикнул:

— Посмотри на небо!

Я заставила себя открыть глаза. Заставила их поднять вверх, к звездному бархату над головой. Он был поразительно неподвижен. Он был так близко, что казалось, будто я могу протянуть руку и коснуться его.

Я поняла, что воздух, даже во время падения, имеет свой ритм, как пульс, который я могу согласовать со своим собственным. Я вытянула конечности, вдохнула и позволила бурному порыву воздуха наполнить мои легкие, хотя его сила обжигала мою грудь.

Я позволила себе стать частью этого.

И тогда, казалось, время растянулось и замедлилось. Направление воздуха изменилось. Мой желудок опустился, выровнялся.

Позади меня Райн издал бессловесный крик — звук, который я едва расслышала за порывами ветра в ушах и собственным учащенным сердцебиением, которое становилось все быстрее и сильнее, когда я наклонила лицо к звездам.

А потом посмотрела вниз.

Мир больше не приближался. Вместо этого он расстилался подо мной, руины и песок были лишь абстрактными фигурами в лунном свете.

— Матерь, — прошептала я. Мой голос дрожал.

Может быть, я уже была мертва, и у меня были галлюцинации. Я не хотела двигаться, вдруг все рассыплется.

Райн очутился рядом со мной, и я взглянула на него. Он улыбался с чистой, детской радостью. Эта улыбка заставила мой желудок сжаться.

— Потрясающе, правда? — сказал он.

И именно его реакция заставила это понять.

Я не могла ничего сделать, кроме как ухмыльнуться и кивнуть. Да. Да, это было чертовски потрясающе.

Я, черт возьми, летела.

Реальность всего этого обрушилась на меня сразу, непоколебимая и сбивающая с толку, и вдруг я слишком сильно задумалась о крыльях, которые, клянусь, были галлюцинацией, и о воздухе под ними, и об этих новых незнакомых мышцах, которыми я понятия не имела, как управлять…

Глаза Райна стали шире. Он бросился ко мне, протягивая руку.

— Орайя, смотри…!

Все стало черным.

ВИНСЕНТ ПАХ ЛАДАНОМ, запах был чистым и старым одновременно, элегантным, как сохранившиеся лепестки роз. Он напоминал мне об очень дорогих вещах, к которым не стоит прикасаться, но также напоминал о безопасности. Мой отец, в своей странной манере, был и тем, и другим — далеким и привычным.

Винсент редко прикасался ко мне. Но сейчас он схватил меня за плечи и поднял вверх, крепко держа меня, пока я стряхивала с себя помутнение рассудка.

— О чем, во имя Матери, ты думала?

У меня разболелась голова. Я потерла глаза и снова открыла их, чтобы увидеть Винсента, смотрящего прямо в мои, серебристо-ледяные глаза.

Он сильно встряхнул меня один раз.

— Никогда не делай этого. Никогда. Сколько раз я тебе это говорил?

Он всегда был спокойным и сдержанным, но я умела читать своего отца. Это были редкие моменты, когда его страх за меня проскальзывал сквозь его неизменный стоицизм, и это потрясало меня до глубины души. Мне было всего одиннадцать лет. Винсент был началом и концом того, что я знала. Когда он боялся, я была в ужасе.

Я посмотрела на балкон сверху.

— Я просто пыталась забраться…

— Никогда не делай этого. — Он схватил мое запястье и поднял его, как бы подчеркивая. Его длинные пальцы легко обхватили мою руку. — Ты знаешь, насколько хрупки твои кости? Как быстро рвется твоя кожа? Этому миру было бы так легко забрать тебя навсегда. Не давай ему повода.

Моя челюсть была сжата, глаза горели. Истина слов отца тяжелым грузом лежала у меня в животе, наливаясь свинцом от смущения.

Конечно же, он был прав.

Я видела, как Винсент прыгнул с того самого балкона и улетел в ночь. Я видела, как он падал дальше и приземлялся на ноги без единой царапины.

Но Винсент был вампиром, а я — человеком. Он был силен, а я слаба.

— Я понимаю, — сказала я.

У меня всегда плохо получалось скрывать свои эмоции. Лицо Винсента смягчилось. Он опустил мою руку и коснулся моего лица.

— Ты слишком ценна, чтобы тебя забрала такая обыденная опасность, моя маленькая змейка, — мягко сказал он. — Как бы я хотел, чтобы все было иначе.