Пепел и пустошь

Кольцо на шее было горячим. Оно обжигало кожу. Перед моими глазами раскинулся неглубокий водоем, на берегу которого росли деревья, внизу желтели цветы. Красивое место. Его можно было бы назвать тропическим раем, если бы не странная громадина, лежавшая в воде. Эта штука была размером с пятиэтажный дом. На синем корпусе – голубая надпись на межгалактическом языке: «Странник-1».

Несомненно, это был корабль Артура Антарийского.

Рядом с громоздкой конструкцией из воды торчала вытянутая металлическая штуковина в человеческий рост. Она по форме чем-то напоминала капсулы таблеток Любы.

Я быстро побежала вперед, разгоняя мелких рыб под ногами. Вода была на удивление прохладной. Капсула светилась каким-то красноватым светом.

Если это – то, что я думаю, там определенно кто-то есть. Эта штука предназначена для спасения пилотов. Так, вроде, говорили зеонцы на курсах военной подготовки.

На корпусе была металлическая дверь. Я дернула за ручку – закрыто. Нажала на кнопки рядом – никакой реакции. Затем от досады с силой ударила по прочной поверхности металла, и дверь открылась.

Меня с ног до головы окатило холодной водой. Видимо, вода попала сквозь дыру в корпусе. И тут я заметила пилота. Он лежал в защитном шлеме и герметичном летательном костюме, созданном по последним имперским технологиям. О таком на Зеоне можно только мечтать.

Его рука безжизненно висела на уровне моего лица.

– Эй, – я коснулась его плеча – безрезультатно. – Ты жив или…?

Внезапная догадка заставила меня действовать. Точно, вода. Она проникла в шлем. Я осторожно сняла его с головы пилота. Из груди вырвался тяжелый вздох. Это был определенно имперский принц. Кольцо-шпион нагрелось настолько, что обжигало кожу. В памяти снова появился странный кабинет, похожий на библиотеку, договор на голубой бумаге с витиеватыми штампами и презрительные слова: «Для тебя это уже не имеет никакого значения, резервист».

Сколько раз я представляла, как разрываю контракт, выбегаю из кабинета и снова становлюсь свободной. Вот только Любе тогда пришлось бы умереть.

Глаза пришельца закрыты. Он был привязан к капсуле ремнями. Я судорожно протянула руку к его шее: надо нащупать пульс. Господи, неужели он не дышит?

В памяти возник урок ОБЖ.

У доски был Валерка Смирнов, который явно не был готов к такому испытанию и откровенно мямлил:

– Первая помощь утопающему… – он с мольбой смотрел на одноклассников. Старый учитель по прозвищу «Комбат» сверлил Валерку взглядом. Затем он устало произнес:

– Подсказываю: если человек не дышит, нужно провести искусственную вентиляцию легких.

Я вспомнила картинки в учебнике и несчастного Валерку, который, следуя подсказкам одноклассников, пробормотал:

– Потом надо сделать э-э-э… прямой массаж сердца.

И получил двойку. Заслуженно.

Это было совсем не просто нажимать двумя руками туда, где у людей расположено сердце, и одновременно делать искусственное дыхание. Может, у пришельцев сердце в другом месте, но мне на ОБЖ об этом не рассказывали, так что я делала то, что умела.

А вдруг он умер? От страха у меня снова забилось сердце. В памяти возникло злобное лицо Аллергена, Фил с бластером, который наверняка планирует поймать сбежавшего резервиста.

Наконец пришелец закашлялся и приоткрыл глаза.

Он выглядел очень недовольным. Снова этот презрительный взгляд. Затем он отстегнул ремень капсулы, схватил меня за горло и хрипло спросил:

– Ты кто?

Я стоял на имперской поляне с красивыми фиолетовыми цветами. В лицо дул прохладный ветер. Женщина рядом плела венок и напевала какую-то неизвестную мелодию.

– Опять ты развлекаешься, – я равнодушно посмотрел в сторону.

Всегда она так: исчезает, затем появляется снова. На самом деле, мы не виделись три года. У меня было столько вопросов. Куда эта леди исчезает, почему внезапно возвращается и постоянно привозит странные подарки? Каждый раз, когда она надевала дорожный костюм и виноватым голосом говорила, что у нее снова появились дела и еще пришло время путешествовать, мне становилось страшно. А вдруг она не вернется? А вдруг на этот раз терпение отца иссякнет, и он избавится от взбалмошной родственницы. Столько этих «вдруг» и других вопросов вертелось на языке, но я молчал – таковы правила этой игры.

Нельзя произносить свои мысли вслух, лучше делать вид, что тебе все равно. Нужно вести себя осторожно с теми, кто попал в немилость императора.

– Артур, смотри, какие красивые цветы. Я привезла их с одной низшей планеты. Называются гортензии. Цветом они немного напоминают твои глаза, поэтому я решила посадить их в имперском саду. Чудесно, правда?

Я кивнул.

– Где ты была на этот раз? Отец волновался. Ты же знаешь, не стоит его злить, иначе…

– Да, знаю, – она перебила меня, впрочем, как всегда. Ее лицо стало серьезным, словно и не было этой рассеянной улыбки. Светлые волосы развевались на ветру. Она отвела взгляд:

– Послушай, Артур, если меня не станет, ты расстроишься?

Я посмотрел в ее светлые голубые глаза. Какой странный вопрос! Кто-то плетет интриги. Может, заговор? Или терпение отца все-таки подошло к концу.