Пепел и пыль

Он ощупал карманы, усердно поддакивая, и наконец нашел Ка своего бумажника.

– Нет, сынок, – сказал я. – Ты мертв, а я возвращаюсь в тот мир. Мне нужны настоящие деньги. На той стороне.

– У меня… был бумажник.

– Его забрали твои дружки, – объяснил я, присаживаясь на седло Марлен.

– Сардель и Клапан? Вот сволочи! Обобрали меня мертвого?!

– А зачем добру пропадать? – спросил я.

– Ну… не знаю. – Он словно увял.

– У тебя не было никакой заначки на черный день?

– Была, дома.

– Вламываться не стану, – сообщил я. – Соображай.

– Акции! Акции подойдут?

– Подойдут. Сколько?

– Полторы тысячи акций Олебанка. Стоили по пятьдесят злотых! Пойдешь к одному типу, его звать Корбач, Ясек Корбач, он работает в инвестиционном фонде «Гриф», назовешь ему пароль «фуфло» и скажешь, что тебя прислал Бекон. И он заплатит тебе за них наличными.

– Иди-ка сюда. Хочу увидеть твои глаза – может, заливаешь? Не забывай, ты умер. Я могу тебя отправить не только наверх.

Я достал обрез из кобуры. У клиента округлились глаза.

– Нет! Богом клянусь! Пароль «фуфло»! Нет!

Он не врал. В его ауре мерцал лишь страх. С него и так хватило – в конце концов, сегодня его уже однажды застрелили.

И я его перевел.

– Иди к свету… – сказал я.

Всегда так говорю.

Когда я возвращался домой, на лесной тропе кто-то стоял. Черный силуэт в треугольной шляпе, закутанный в короткий плащ и в сапогах выше колен, опирался на воткнутую в землю рапиру. Альдерон.

Конкурент.

До определенной степени он не отличался от меня. Мы встретились недавно, года четыре назад. Я разозлился, поскольку считал, что этот мир принадлежит мне одному. Сперва мы игнорировали друг друга, а потом я считал его последней сволочью.

А еще чуть позже я нашел его в мире живых. На самом деле его звали Блажей.

Ему было всего четырнадцать лет.

И пять из них он лежал в коме, живя, по сути, лишь в Междумирье. Здесь он был не бледным скелетом, подключенным к проводам, а воином по имени Альдерон. С тех пор мне его жаль, но я никогда не подавал виду. Он не знает того, что знаю я.

Альдерон редко кого-то переводит. Он хочет очистить страну Полусна от демонов. Но если он и переводит кого-нибудь, то даром.

Портя мне весь бизнес.

Он показал открытую правую руку, в которой не было оружия. Я слез с мотоцикла и показал ему свою.

– Я знал, что тебя тут найду, – заявил Альдерон. – Переводил кого-то?

Я кивнул.

– Дорого?

– Не лезь в чужой карман, – буркнул я. – Может, ты и миллионер, а мне нужно на что-то жить. К тому же таковы принципы.

– Ты сам их придумал, – ответил он. – Оболом называлась мелкая монета.

– Я уже переводил за пять злотых. Чего тебе надо, Альдерон?

– Что-то происходит. Заметил?

Кивнув, я достал из кармана гильзу и бросил ему. Он подставил руку в толстой перчатке.

– Видел когда-нибудь подобное?

Он подцепил большим пальцем свинцовую пробку и понюхал, затем поморщился и снова заткнул гильзу, кашляя и махая около лица другой рукой.

– Гадость, – сказал он. – Видел. Сегодня уже три. Новые. Но, по-моему, это мыслеформа.

– Такая большая? Ерунда! Это демон.

– Ну да. Ведет себя как демон, выглядит так же. Но рожден из человека. Они не нападают, только прочесывают город, будто что-то ищут.

– Ты был тут в прошлую пятницу?

Он молча кивнул.

– Умерла девушка. Ее убили, причем весьма пакостно. Ты переводил ее или, может, видел, как она перешла сама? В центре, около площади Свободы.

Он покачал головой.

– Я ничего не видел. Во всяком случае, не переход. Зато я видел толпу демонов и мыслеформ. Они вели себя как стая, именно в центре. Раньше я такого не встречал. Там были и эти твои… богомолы. И множество птицеголовых. Если эта девушка была там, могла на них напороться.

– Обрати на нее внимание. Брюнетка, худая, молодая. Если она тебе встретится, дай знать.

– Какая-то важная персона?

– Девушка моего родственника. И, возможно, причина этого бардака.

Он нахмурился, но промолчал.

– Пока, Альдерон. – Я ударил по стартеру. Бедный парнишка. Его в любой день могут отключить, и тогда я сам его переведу. Даром.

К черту принципы.

Покрывавший улицы пепел высоко поднимался за колесами клубящейся пеленой. Пепел и пыль. И ничего больше.

Выспавшись, я с самого утра поехал в инвестиционный фонд «Гриф». Пан Корбач принял меня не слишком доброжелательно, пока не услышал пароль «фуфло». Он предложил сделать перевод на банковский счет, но я объяснил, что в силу ситуации, в которой находится Бекон, это вряд ли возможно, к тому же я спешу. Корбач налил мне кофе, а через полчаса выдал деньги. У него тряслись руки.

«Фуфло» оказалось стоимостью почти в шестьдесят тысяч, в сотенных банкнотах, упакованных в перетянутые бандеролями пачки. В обычный конверт они не поместились, высыпавшись на стол. В конце концов он запихал их в большой конверт для документов и завернул в пакет величиной с кирпич.

Затем он торопливо проводил меня до двери, попросив обязательно передать привет Бекону.

Я заверил его, что сделаю это при ближайшей возможности.

Вернувшись домой, я спустился в подвал.