Пепел и пыль (СИ)

Его беззаботность меня обезоруживает. Разве таким должен быть человек, который явился в прошлое, чтобы отомстить? Улыбаться и заводить новых друзей? Или я что-то не понимаю в хитрых злодейских планах?

— Вы оба — хранители. Странно, что не знакомы, — вдруг вырывается у меня раньше, чем я соображаю.

Рис, возвращая свою руку и засовывая её в карман (я успеваю заметить, что на запястье не видно Нитей), переводит на меня задумчивый взгляд.

— Последние несколько лет я, можно сказать, был на домашнем обучении, — говорит он. — И редко посещал общие занятия.

Я не знаю, что ответить, потому просто киваю. Удовлетворённый и этим, Рис снова растягивает губы в улыбке.

— Вы к Авелю? — спрашивает он. — Он сегодня в хорошем настроении, так что вполне возможно не попросит вас обоих прыгнуть под нож ради чьего-то спасения.

Брошенная как бы невзначай ирония на мгновение приоткрывает завесу, за которой скрывается уже знакомый мне Христоф: озлобленный, преданный, жаждущий быть отмщённым. Обида никуда не делась, просто временно ушла на второй план.

Он снова жив и пока понятия не имеет, что за ним следят. Время насладиться утерянным — вот, что ему нужно.

— Отлично, — говорю я.

— Ещё встретимся, — Христоф салютует нам и удаляется в неизвестном направлении.

— Вот это тип, — протягивает Бен, оборачиваясь через плечо, чтобы проследить за ним взглядом.

— Ага, нормальный какой-то. Я почему-то его совсем по-другому себе представляла.

— С красной кожей и чёрными глазами?

— Он не сатана, Бен.

— Ой, вот не зарекайся!

Я закатываю глаза. Уставшая от Беновой болтовни, я думаю о том, что Эдзе стоило придумать какую-нибудь волшебную кнопку, которая позволяла бы отключать наши сущности и на некоторое время возвращать души родственников в их законные тела.

Алексей будет явно собеседником поприятнее своего потомка.

— Мы идём, или как? — спрашивает Бен, кивая на дверь впереди.

Ничего не отвечая, я делаю последние шаги вперёд. Хватаюсь за ручку и прислушиваюсь. Вроде, тихо. Тогда простукиваю костяшками по дереву и жду, пока мне разрешат войти.

— Хватит околачиваться по ту сторону! — доносится громкое и немного грубое обращение, разом уничтожающее во мне всю уверенность.

Я оборачиваюсь на Бена. Он едва заметно кивает. На выдохе я толкаю дверь от себя.

Кабинет Авеля по своему функционалу напоминает кабинет Дмитрия. Здесь есть всё, что необходимо для работы, плюс мелочи, создающие свою атмосферу, вроде поблёскивающей морскими цветами мозаичной плитки, украшающей угол помещения, где в горшках необычной формы стоят цветы, или два топора, висящие крест-накрест на противоположной стене.

Мужчина в свои поздние сорок, с лёгкой сединой в каштановых волосах и неестественно жёлтыми глазами, имеющими вечный прищур, стоит, опершись бедром на стол, и держит в руках книгу.

— Аполлинария, — кивает мне Авель. — И… — Он медленно переводит взгляд на Бена и удивлённо приподнимает густые брови. — Не Родион. Интересно.

Захлопывая фолиант одним быстрым движением, он, не глядя, отодвигает ящик стола и кидает книгу внутрь.

— Чем могу помочь?

— У нас важный разговор.

Авель качает головой. Похоже, он слишком часто слышит эту фразу, и по его опыту после неё не обязательно идёт что-то действительно значимое.

— Иначе и не могло быть, если ведь решили прийти.

Я теряюсь окончательно. Все нужные слова пропадают из головы, и единственное, на что я оказываюсь способна — это развести руками.

— Значит, Христоф передумал? — вдруг спрашивает Бен.

Он не выходит вперёд, так и продолжая маячить за моей спиной. Я не оборачиваюсь, чтобы не привлечь этим лишнее внимание Авеля; лишь делаю вид, словно знаю, о чём говорит Бен.

Хотя на деле понятия не имею.

— О чём ты? — уточняет Авель.

Всё его тело на глазах напрягается, превращаясь в натянутую до предела струну. Казалось, обычное движение: скрещивание рук на груди, — но Авель проделывает его так резко, что надави он чуть сильнее, и его собственные рёбра могли бы треснуть.

— Вы знаете, о чём я, — продолжает Бен спокойным тоном.

— Догадываюсь. Просто не думал, что он давал этому всему такую огласку… и о том, что вы друзья, к слову, тоже.

— Верно. Христоф говорил, что вы не особо интересуетесь его жизнью. Без обид.

Брови Авеля ползут вверх. Я жду, что он выйдет из себя и криком прикажет нам уйти, но вместо этого он лишь прищуривается. В уголках его глаз образуются пучки мелких, но глубоких морщин.

Какую игру ты затеял, Бен?

— А я всегда думал, что ты тихий мальчик, Алексей.

— В тихом омуте…

Я только и успеваю, что податься назад и наступить Бену на ногу каблуком. Заскулив, он толкает меня в спину, заставляя вернуться на прежнее место.

— Слишком долго пришлось ждать, пока Христоф поумнеет, — Авель пожимает плечами, не обращая внимания на разворачивающееся представление. — То, о чём он просил, что предлагал, выходило за любые рамки.

Он замолкает, и я понимаю — это проверка. Чтобы довериться нам окончательно, Авелю нужно знать, не блефуем ли мы. И тут уже в дело вступаю я:

— Генетические эксперименты, — киваю я. — Рис хочет…