Пепел и пыль (СИ)

Вскоре, — что хорошо, потому что я не успеваю заскучать в компании Вани и Лисы, которые продолжали возиться с книгой, — за мной приходит Бен и сообщает, что пора бы оторвать задницу от дивана и заняться серьёзными делами. Под ними, как оказывается позже, он имеет в виду «бумажную» для защитников работу — чистку оружия.

Когда мы только появляемся в тренировочном корпусе, там уже сидит Нина. Разместившись на полу в секции с оружием, она окружила себя баночками с жидкостями, спреями и кремами, а также тряпками, губками и прочим необходимым инвентарём.

— Эй! — приветствует нас Нина, размахивая двумя ножами.

— Мы тут одни? — спрашиваю я, оглядываясь.

Тут и правда никого нет, я даже немного удивлена. Как я уже поняла, именно тренировочный зал — самое шумное помещение в штабе.

— Когда день свободен от лекций, вторая половина дня — время для глупых совместных занятий во благо штаба, — объясняет Нина. — Кто-то моет машину, кто-то помогает миротворцам в оранжерее, кто-то патрулирует город.

Бен останавливается рядом с ней, и Нина бьёт его кулаком в голень:

— А где Лиза? Ты позвал её?

— Она с Рэмом перебирает книги в библиотеке.

— Ох. Это ничем хорошим не кончится.

— Точно.

Бен подходит к стеллажам, хватает с подставки мачете и прокручивает его в руке. Затем смотрит на меня, будто приценивается, можно ли мне давать такое оружие. В итоге, он кладёт мачете на место и протягивает небольшой нож, лезвие которого напоминает ряд из острых редких зубов.

— Это всё, что ты можешь мне доверить? — уточняю я, разглядывая нож.

— Боюсь, что порежешься и забрызжешь кровью всё вокруг. У нас потом только работы в два раза больше будет.

Нина хмыкает. Когда я присаживаюсь на пол рядом с ней, она в дружеском жесте пихает меня локтем в бок.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что ничем хорошим общение Рэма и Лизы не кончится? — интересуюсь я, пока тема ещё свежа.

Нина откладывает свои ножи в сторону и показывает мне, чем и как нужно протирать лезвие. Для этого защитники используют обычные губки для мытья посуды, хлопковые тряпки и куски поролона, автополироль, хранящуюся в непрозрачных банках разной формы с самодельными наклейками, на которых круглым почерком написаны пометки: «Неабразивная», «Мелкоабразивная», «Абразивная», а также что-то, напоминающее масло.

— Они типа любят друг друга, — говорит Бен.

Он стоит к нам спиной, его лица я не вижу, но по тону сразу ясно, какое ко всему этому отношение у самого Бена.

— И это типа плохо? — уточняю я, вторя его интоннации.

— У родителей Рэма и Виолы есть небольшой «пунктик», — Нина делает кавычки пальцами, — по поводу отца Лизы.

— Что ты имеешь в виду?

— Он же оборотень, — Бен разворачивается. У него между пальцев зажаты маленькие ножички, каждый не больше обычного маркера. — Кажется, его зовут… Аниторий?

— Адаразус? — подключается Нина.

По улыбкам на их лицах понимаю, что они шутят.

— Амадеус, — предполагаю я. — Слышала, как сегодня Дмитрий разговаривал с кем-то по имени Амадеус по телефону.

— Он самый, — подтверждает Нина. — А родители Рэма из тех, кто считает чем-то вроде предательства перед самим смыслом существования стражей позволение другим видам заводить детей с человеком.

— Какая-то межвидовая дискриминация получается.

— Во-во. Лиза и Рэм встречались два месяца назад, но когда его родители прознали про её родителей — пришёл конец отношениям под стать Ромео и Джульетте.

— И теперь им приходится прикидываться просто приятелями, — говорит Бен. — Ну, и иногда прятаться в оранжерее, чтобы пообниматься.

— Я всё никак не пойму, почему из твоих уст это всегда звучит как оскорбление, — замечает Нина.

— Просто отношения для слабаков и девчонок, — Бен проводит кончиком одного из ножей по линии подбородка.

— Что-то не припоминаю, чтобы ты был сильно недоволен, когда встречался с Полиной.

Бен поджимает губы, будто сдерживается, чтобы не взболтнуть лишнего. Не знаю всей ситуации, и всё же считаю, что и самой Нине стоило секундой ранее промолчать.

— Кстати об оскорблениях, — я решаю сменить тему, пока не произошло чего плохого. — Почему вы больше ни с кем не общаетесь? Всё время только в рамках оперативных команд… Даже за обедом сидите отдельно от всех. Такое чувство, что вас никто не любит.

— Не то, чтобы уж прям не любит, — протягивает Нина. — Скорее, завидуют. В оперкоманды попадают лучшие из лучших. Все остальные хотят быть с нами, но не могут, вот и злятся.

— Или хотят быть вами, — подыгрываю я.

— Или их просто бесят ваши рожи, — сообщает Бен уверенно. — Но не моя. Я красавчик.

Мы с Ниной переглядываемся. Возможно, причина того, что они с Полиной расстались, лежит на поверхности — просто потому, что Бен такой придурок?

— Что там Марк? — интересуется Нина. — Есть весточки?

— А давайте ему позвоним? — предлагает Бен.

Он шарит по полкам, пока не находит нарукавный компьютер. Бен в футболке, поэтому сразу цепляет компьютер на руку, щёлкает по кнопкам. Раздаётся одиночный писк, после него — монотонный непрекращающийся треск.

— Дамы, — вежливо произносит Бен, когда садится на пол и расталкивает нас бёдрами, размещаясь в центре. — Благодарю.