Пепел и снег (роман в письмах) (ЛП)

Монтесума сказал: «Самая драгоценная влага, собранная слонами в погибших райских садах, содержится в девятьсот девяносто седьмом сосуде. Что хранит эта вода? Сакральную историю? Любовное заклинание? Песню кита?

Что находится в девятьсот девяносто седьмом сосуде?»

Я не знал.

«В последнем сосуде, – сказал Монтесума, – детский смех из каждого погибшего рая».

Письмо триста пятьдесят пятое

Трижды в жизни я был влюблён, и всякий раз в ту же самую женщину. Я влюбился в неё на Ниле, я влюбился в неё на Ганге, я влюбился в неё на Иравади.

Трижды в жизни я был влюблён, и всякий раз в ту же самую женщину – женщину, которая держит это письмо в руках.

Письмо триста пятьдесят восьмое

Мне снилось, что мы с Монтесумой забираемся на акацию, а потом соскальзываем по шее жирафа.

Мы скачем во весь опор по саванне; потом к нам пикирует летающий слон и сажает к себе на спину. Мы летим над Нилом, над Гангой, над Иравади.

Наконец, мы делаем круг и опускаемся обратно на землю. Спрыгнув с крыла и обратившись лицом к воде, я кричу своё имя.

Эхо возвращается ко мне моим голосом.

Письмо триста шестьдесят второе

Мне снилось, что мы с Монтесумой идём по берегу реки Нил. Тысячи коленопреклонённых слонов выстроились вдоль берега, и ветер свистел в чаще их хоботов.

Монтесума привёл меня к высокому эвкалипту, и мы вскарабкались в домик, скрытый в его ветвях.

«Сядем здесь и понаблюдаем, – сказал Монтесума. – Смотри, пятисотлетний феникс строит гнездо из ветвей, кусков лавы, ладана и корицы.

Каждой птице суждено погибнуть; но только феникс превосходит собственную смерть. Ты, конечно, знаешь его историю? Когда гнездо закончено, феникс садится в него, как на погребальный костёр, обратившись лицом к востоку. Пламя, яркое, как солнце, вырывается из его перьев. Он раздувает это пламя своими крыльями, пока оно не начинает лизать верхушки деревьев. А потом остаётся лишь пепел. Но из этого пепла рождается другой феникс, и этот феникс живёт следующие пятьсот лет.

Каждому человеку суждено погибнуть; но некоторые находят способ превзойти свою смерть. В краткий миг своего пребывания на земле им удаётся спеть свою песню. Можно долго перечислять людей-фениксов: Хатшепсут, Гомер, Сократ, Птолемей, Марко Поло, Чжэн Хэ, Леонардо, Микеланджело, Магеллан, Ортелий, Сервантес, Галилей, Шекспир, Байер, Меркатор, Вермеер, Басё, Бах, Кук, Льюис и Кларк, Байрон, Бронте, Флобер, Достоевский, Гоген, Ван Гог, Люмьер, Рильке, Дагер, Мунк, Шеклтон, Пруст, Вулф, Де Брунхоф, Кальвино, Карсон, Тарковский…

Но есть ещё миллионы мужчин и женщин – фениксов, чьи истории неизвестны: Ричард Нарвал, женщина в куртке с письмами, странствующий монах и бесчисленное множество других. Может быть, как раз самые возвышенные истории о фениксах и остаются не рассказанными? Но танец у всех фениксов – известны они или неизвестны, люди они или слоны – един на всех:

Перо к пламени,

Пламя к крови,

Кровь к кости,

Кость к мозгу костей,

Мозг костей к пеплу,

Пепел – на снег».

Письмо триста шестьдесят третье

Столько книг, столько образов, столько миль, столько лет, а я так и не нашёл ничего более истинного, чем слова, которые услышал от тебя когда-то: «Танцевать со слоном значит вспоминать рай».

Любить тебя значило вспоминать тысячу райских садов.

Любить тебя значило дышать воздухом птиц.

Письмо триста шестьдесят четвёртое

Мне снилось, что мы с Монтесумой танцуем у реки Ганг. Мы вопили и танцевали в последний раз. Мы танцевали, пока не стёрли в кровь ноги.

Совершенно обессиленные, мы лежали на спине и смотрели на звёзды. Деревья утишили свои листья, птицы молчали.

Монтесума сказал: «Твои письма и фотографии были твоими картами птичьих путей, отметками на компасе, которые снова привели тебя в это место».

Теперь ты стоишь у моста, который называется мост праха. Но прежде, чем ты вступишь на него, ты должен будешь проснуться и написать завершающее, триста шестьдесят пятое письмо своей жене.

Завтра мы в последний раз будем гулять с тобой по реке. Мы подойдём к колодцу, куда ты забросишь свой сосуд и загадаешь желание. А потом ты закроешь глаза, потому что мост праха можно пересечь только с закрытыми глазами.

Если ты будешь ступать мягко и произносить эти слова, ты не упадёшь:

Прощайте,

Мои реки,

Мои океаны,

Мои киты,

Мои ламантины,

Мои слоны,

Мои птицы,

Мои сны,

Мои танцы,

Мои песни,

Моя тишина,

Моя тропа птиц.

Прощай, моя жизнь.

Когда достигнешь той стороны, окуни руки в девятьсот девяносто семь сосудов и испей воды каждого погибшего рая.

Ты услышишь пение множества разных птиц: эскимосского кроншнепа, розовоголовой утки, кубинского красного ары, кваквы. Ты услышишь их потерянные песни, когда тысяча рек сольётся в океан рая.

Открой глаза и зажми в передних зубах семя подсолнуха.

Шагни вперёд. Раздави семя.

Ты вспомнишь всё.

Всё будет, как прежде.

А затем –

тишина».