Пепел и сталь

— Ага, это хорошее, — сообщил он, протягивая Вин лоскут. — Давай вперед… только помни, что горение девятого металла вызывает странные ощущения.

Вин кивнула, внезапно преисполнившись опасений.

«Я ведь ничего не узнаю, пока сама не попробую», — сказала она себе, сунула в рот крошечную золотую пылинку и запила водой из фляжки.

Внутри ее возник новый источник силы — неизвестный, отличный от тех девяти, что она знала. Посмотрев на Кельсера, Вин глубоко вздохнула и воспламенила золото.

И сразу как будто раздвоилась. Она видела себя — и еще одну себя.

Одна ее часть стала вдруг незнакомкой, совсем не похожей на девочку, какой она была. Девочка всегда оставалась осторожной и внимательной и ни за что не подожгла бы неведомый металл, доверившись слову какого-то человека. Но эта новая женщина сделалась очень глупой, она забыла чуть ли не все, благодаря чему до сих пор оставалась в живых. Она пила из чашек, наполненных чужими руками. Она доверяла незнакомцам. Она, конечно, была осторожнее многих людей, но и лишилась очень многого.

Эта другая Вин была тем, что она в себе всегда втайне презирала. Сущим ребенком. Тощая как скелет, одинокая, способная лишь ненавидеть и ничего не знающая о доверии. Она не любила никого — и ее никто не любил. Она постоянно твердила себе, что ей плевать на это. Разве в жизни есть смысл? Он обязан быть! Жизнь не может быть такой жалкой, как кажется. Нет, она именно такая. В ней нет ничего стоящего.

Вин разрывалась. Она находилась сразу в двух местах, ощущала движения двух тел, была и девочкой и женщиной. Она осторожно протянула руки — по одной от каждой Вин — и коснулась своих лиц.

Тут Вин судорожно вздохнула — и все исчезло. Ее охватила буря чувств, она ощущала смущение и бессмысленность произошедшего. В комнате не было стульев, поэтому Вин опустилась на пол, прислонилась спиной к стене и обхватила руками колени.

Кельсер подошел, присел рядом, положил руку на плечо.

— Все в порядке, Вин.

— Что это было? — шепотом спросила она.

— Золото и атиум дополняют друг друга, как и остальные парные металлы, — объяснил Кельсер. — Атиум дает возможность заглянуть в будущее, пусть только в ближайшее. Золото действует сходным образом, только показывает прошлое. Или по крайней мере иной вариант тебя самой, если бы в прошлом обстоятельства сложились по-другому.

По телу Вин пробежала дрожь. Зловещее чувство — видеть сразу два собственных тела, ощущать себя двумя разными людьми… Ей было не по себе, мысли путались.

К счастью, все быстро проходило.

— Если что, напомни мне, что тебя надо слушаться… По крайней мере, когда речь идет об алломантии.

Кельсер усмехнулся:

— Я как мог старался уберечь тебя от девятого металла. Но ты и сама бы все узнала. Ничего, ты справишься.

Вин кивнула:

— Да… уже почти прошло. Но это не видение, Кельсер. Это было на самом деле! Я могла коснуться себя, другой себя!

— Да, золото вызывает сильные ощущения, — согласился Кельсер. — Но второй тебя здесь не было… по крайней мере, я никого не видел. Это просто галлюцинация.

— Но атиум дает не галлюцинацию, — возразила Вин. — Тени на самом деле показывают, что вскоре сделает человек.

— Верно, — кивнул Кельсер. — Я, по правде говоря, не знаю. Золото — странная штука, Вин. Не думаю, что кто-нибудь его понимает. Мой учитель, Джеммел, говорил, что золотые тени — это те, кто не существовал на самом деле, но мог бы существовать. Личность, которой ты стала бы, если бы не сделала определенного выбора. Конечно, Джеммел был немного чокнутым, так что я не знаю, стоит ли верить его словам.

Вин подумала, что вряд ли захочет в ближайшее время разбираться с золотом. Она вообще надеялась, что ей никогда не придется его поджигать. Она осталась на полу, стараясь привести себя в порядок, а Кельсер вернулся к окну. Постояв немного, он высунулся наружу.

— Что, пришел? — спросила Вин, поднимаясь на ноги.

Кельсер кивнул.

— Может, останешься здесь и отдохнешь немножко? — предложил он.

Вин отрицательно покачала головой.

— Ну ладно, — сказал Кельсер, выкладывая на подоконник все металлическое: часы, напильник и прочие мелочи. — Пошли.

Они не стали выбираться через окно — Кельсер хотел остаться незамеченным, хотя в этой части Закоулков было так пустынно, что Вин не понимала, о чем он беспокоится. Они спустились по шаткой лесенке и крадучись вышли на улицу.

Дом, выбранный Маршем для встречи, был в еще худшем состоянии, чем тот, где они сидели в ожидании. Входная дверь отсутствовала, от нее осталось несколько гнилых досок на полу. В прихожей пахло пылью и сажей, и Вин наморщила нос, чтобы не чихнуть.

Человек, стоявший в дальнем конце комнаты, обернулся на звук.

— Кел?

— Да, это я. И Вин.

Когда Вин подошла ближе, она заметила, что Марш щурится, напряженно всматриваясь в темноту. Было странно наблюдать за ним, прекрасно видя все вокруг, но зная, что для Марша они всего лишь тени. Дальняя стена здания частично обвалилась, и в помещение свободно проникал туман, почти такой же густой, как снаружи.

— У тебя татуировки братства! — воскликнула Вин, уставившись на Марша.