Пепел и сталь

— Слушай, милый друг, ну что ты распереживался? — спросил Бриз. — Тебе же не придется на самом деле управлять столицей. Скорее всего, нас переловят задолго до того, как мы чего-нибудь добьемся.

Йеден вымученно улыбнулся.

— А если не переловят? Что помешает вам прирезать меня и забрать империю себе?

Бриз закатил глаза.

— Мы воры, дорогой мой, а не политики! Судьбы народов — не то, на что мы готовы тратить время. Мы будем счастливы, заполучив атиум!

— Ну да, счастливы и богаты, — добавил Хэм.

— Эти слова — синонимы, Хэммонд, — усмехнулся Бриз.

— Кроме того, — уточнил Кельсер, — мы не собираемся отдавать тебе всю империю… я лично надеюсь, что она просто развалится, как только пошатнется Лютадель. У тебя будет этот город и, возможно, неплохой кусок Центральной провинции, если ты, конечно, сумеешь подкупить местные войска, чтобы они встали на твою сторону.

— А… лорд-правитель? — спросил Йеден.

Кельсер улыбнулся.

— Я не отказался бы от мысли лично разделаться с ним… мне только нужно выяснить, как работает одиннадцатый металл.

— А если ты этого не узнаешь?

— Ну тогда, — пробормотал Кельсер, добавляя к надписям на доске еще одну, под словами «Мятежные скаа»: «Йеден: подготовка и управление», — мы просто постараемся выманить его из города. Может, он отправится вместе со своей армией к Ямам, чтобы присмотреть за всем лично?

— И что тогда? — спросил Йеден.

— Ты найдешь способ нейтрализовать его. Ты ведь нанимал нас не для убийства лорда-правителя, Йеден… это моя личная идея.

— Я бы на твоем месте не слишком беспокоился, Йеден, — добавил Хэм. — Что может лорд-правитель без денег и армии? Он, конечно, сильный алломант, но он не всемогущ.

Бриз засмеялся.

— Подумай о том, что у нашего злобного псевдобожества есть, например, недовольные соседи. Ты можешь это использовать.

Похоже, Йедену идея не слишком понравилась, но он промолчал. Зато Кельсер встрепенулся.

— Да, это надо учесть.

— Ух, — вздохнул Хэм, — а как насчет братства? Не следует ли нам подумать о том, как избежать внимания инквизиторов?

Кельсер улыбнулся.

— Предоставим это моему брату.

— Черта с два, — послышался из дальнего конца комнаты незнакомый голос.

Вин соскочила с кресла и стремительно развернулась к двери. Там стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, он застыл как величественное изваяние. Однако одет он был просто: в рубаху, широкие штаны и свободную куртку, какие носили скаа. Руки он демонстративно сложил на груди. Вин всмотрелась в его суровое лицо с резкими чертами. Что-то в нем было знакомое…

Она оглянулась на Кельсера. Конечно. Сходство очевидно.

— Марш?! — воскликнул Йеден, вставая. — Марш, это ты! Он обещал, что ты будешь участвовать в деле, но я… я… Рад, что ты вернулся.

На лице Марша ничего не отразилось.

— Я пока не уверен, что «вернулся», Йеден. Если не возражаете, я бы хотел поговорить наедине с младшим братишкой.

Похоже, на Кельсера не произвел ни малейшего впечатления его строгий тон. Он спокойно кивнул.

— Пожалуй, на сегодня достаточно, друзья.

Все неторопливо поднялись, и каждый, выходя, старательно огибал Марша. Вин последовала за остальными и аккуратно прикрыла за собой дверь. Она не спеша направилась к своей комнате, стараясь, чтобы все это заметили.

Но не прошло и трех минут, как она уже стояла под дверью гостиной и внимательно вслушивалась в голоса, доносившиеся изнутри.

7

Рашек высок ростом — как и большинство жителей Терриса. И слишком молод для того, чтобы завоевать такое уважение среди других носильщиков. Но он обладает неким особым обаянием, и придворные дамы назвали бы его интересным, хоть и несколько грубоватым.

Еще меня изумляет то, что он переполнен ненавистью. Он никогда не видел Хленниум, но проклинает этот город. Он совершенно не знает меня, но я уже вижу гнев и враждебность в его глазах.

Три года не слишком изменили Марша внешне. Он выглядел все тем же властным, суровым человеком, каким Кельсер знал его с детства. В его взгляде по-прежнему светилось разочарование, а голос звучал так же неодобрительно.

И все же, что бы ни говорил Доксон, взгляды Марша сильно изменились с момента их последней встречи. Кельсер до сих пор с трудом верил, что брат отказался руководить мятежными скаа. Он всегда со страстью относился к своему делу…

Видимо, теперь эта страсть угасла. Марш зашел в комнату, критически оглядел надписи на доске. Его одежду слегка запачкал пепел, но лицо было относительно чистым, во всяком случае, для скаа. Он постоял немного, изучая заметки Кельсера. Потом повернулся и бросил на кресло лист бумаги.

— Что это? — спросил Кельсер, поднимая лист.