Пепел и золото Акелы

Теперь нужен был отель разумной крутизны. Сергей остановил свой выбор на отеле «Редиссон латышская», расположенном в центре города, на берегу реки Даугава. В такой гостинице, ясен пень, не могли не проживать попсовые звезды, а также вылепившие их продюсеры, звездная обслуга числом легион, теле-радио братия и некоторые писаки из особо модных журналов. Но как всегда, догадывался Сергей, шоу-персонажи сначала набронируют мест, а потом – в отказ, посему отель должен был терзаться финансовым голодом.

Подрулив к стойке, Пепел на чисто русском языке спросил у симпатичной, правда, чересчур веснушчатой прибалтки в форменном костюмчике, где тут у них бизнес-центр. В ответ представитель недавних оккупантов и душителей латышской свободы получил славную девичью улыбку и подробное объяснение на русском с мягким прибалтийским акцентом про то, где тут у них этот самый бизнес-центр. И направился туда.

Стоит отдать должное, вместе с независимостью латыши обзавелись не только путевыми гостиницами, но и оргтехникой европейского уровня. Чего тут только не было, в бизнес-центре-то! Собственно говоря, тут имелось все, не поместившееся в номера, но требующееся предприимчивым и энергичным бизнес-людям. Понятно, цена услуг раз в десять превышала нормальную, поэтому посетителями это место сегодня, как, думается, и всегда, избаловано не было.

Пепел расположился в одном из кресел, заказал сто текилы – кактусовый самогон ему нравился все больше и больше – и вытащил мобильник, который приобрел по дороге в аэропорт.

– Привет, Обормот, это Пепел. Звоню из Риги. Зависаю тут на «Евровиденье»… Ты угадал, решил рубить бабки на музыкальной поляне… А надоело все!.. Короче, Толик, чего звоню, тут тема вскочила. Яркая, как чирей, и, по-моему, черноземная. У меня же перед тобой типа должок автографовый. А Пепел долги всегда отдает. Значитца так, здешние ребятки из русского меньшинства, которого в Латвии, как ты знаешь, пятьдесят процентов, хотят двигать наш шансон. А чтоб наверняка не промазать, они планируют стартовать с Юрмалы в июле или августе, когда там полно русского курортника. Давай запустим им твоего Фарта. Попоет, отдохнет, соснами подышит… – Пепел слизал соль и зажевал текилу лимонной долькой. – Какие с тебя проценты, раз я твой должник?! А со здешними мы сами договоримся. Сколько он берет за концерт?.. Думаю, устроит. Ты, Толян, вот о чем подсуетись... Мне необходимо официальное подтверждение. Скинь банковские реквизиты, прочие верительные грамоты и на всякий пожарный официальную заявку на фестивальную аккредитацию. По факсу, сейчас прямо. Я остановился в «Редиссон латышская». Давай... – Сергей дернул мальчика из обслуги: “Какой у вас номер?” – и, поленившись повторять, дал трубку, чтоб тот сам продиктовал.

– Девочку не желаете? – вкрадчиво предложил сотрудник, возвращая мобилу.

– Только в подтанцовку, – отмахнулся Сергей.

Пока то да се, Пепел «оседлал» компьютер и надыбал через Интернет адресок одного из рижских музыкально-продюсерских центров. Пепел выбирал его по территориальному принципу – какой ближе к отелю. Правда, из трех относительно равноудаленных Сергей предпочел тот, который возглавлял человек с русской фамилией.

И, расплатившись за все оргтехнически-текильные удовольствия плюс стоимость рожденных факсом страниц, Пепел двинул по надыбанному адресу.

Чем ближе к концертному комплексу, тем толпа становилась гуще. Пепел мог бы и не лезть в самую давку, потоптаться возле заградительных кордонови дождаться, когда российская делегация потянется на выход, счастливо лыбясь или размазывая слезы по щекам. Но это уже был бы не Пепел. Подстегивали к проявлению инициативы и здравые резоны: в экстремально-праздничных условиях проще завязать контакт с нужной особой и легче добиться ответной симпатии (теорема, доказана Сергеем Пеплом). И, наконец, чтобы форму не терять, нужно иногда нагружать себя задачками повышенной неразрешимости.

Русская фамилия принадлежала человеку, который мог бы хоть завтра эмигрировать в Израиль, документально не доказывая никому свое происхождение, а лишь предъявив табло посольским работникам. Хозяин с русской фамилией долго и проникновенно жал руку, заговорщицки заглядывал в глаза и пытался вдвое срезать цену.

– Я – подумаю, – взяв хозяина за пуговицу, ответил гость и сунул в карман слизанный с груди человека с русской фамилией аккредитационный беджик евроконкурса. Тащиться в пресс-центр ради официальной прописки надобность отпала.

С беджиком на сердце Пепел прошагал сквозь кордоны как белый человек.

До стартового конкурсного свистка оставалось около получаса. По фойе национальными островами перемещались те, кто заполнит собой зрительный зал. Не надо было пристально вглядываться в отдельные фейсы, чтобы ущучить очевидное – простых, трудовых граждан сюда не заходило. Простые, трудовые граждане и одеты были бы подешевле, и средний возраст особей мужского пола был бы поменьше, а женского – с точностью до наоборот. И рожи встречались бы попроще, без надписей на лбу «как я крут, раз я сюда попал».