Пепел и золото Акелы

– Могу предложить посильную помощь. Впрочем, я отсюда точно ухожу. Нет никаких сил слушать. До ушей уже не дотронуться – все в сиропе.

Дела Маши заключались в скучном торге со сдающей в аренду музаппаратуру группой очень кисло по-русски понимающих панков-рокеров. Зато Пепел, наконец, узнал, с какой задачей девушка покинула Питер. «Евровидение» – это, конечно же, не только большое шоу в огромном зале, это и масса маленьких концертиков по местным танцполам и кабачкам, где раскручиваемым командам и засветиться не повредит, и какая-никакая копейка срубится.

В авангардно расписанном из баллончиков подвале Пепла настигла очередная незнакомка. На этот раз поджарая, лохматая, как пудель, вся эдакая хип-хоповская. За спиной девчонки мялись три соучастницы, завизажированные в том же духе.

– Простите, это вы ищете подтанцовку? Нам подсказали в отеле…

– Нам!!! Нам нужна подтанцовка! – сразу повысили разговорный уровень русского панки-рокеры и согласились на Машину цену.

Хип-хоп остался в залоге за аппаратуру.

А дальше были Рига, вино и музыка. Средневековые кабачки на улицах Марсталю и Пилс. Ресторан с «Курземес строгановс»[15] по марсианским ценам.

На улице Шкюню они пили сухое красное «Меридон Божоле» урожая девяносто девятого года. На улице Аудею угощались «Каберне Совиньон. Жан-Поль Шене».

На террасе открытого кафе на улице Амату Пепел взял в руки микрофон караоке. И весьма неожидан был его выбор мелодии.

Сначала латыши не понимали. Потом потихоньку стали врубаться и, отрываясь от своего пива, переглядываться. Сказывалась национальная медлительность. Первые латыши зароптали и что-то стали выкрикивать, обращаясь к хозяину заведения, когда Пепел уже добрался до строчек:

По степи грохочут танки,
Самолеты петли вьют,
О буденовской тачанке
В небе летчики поют.

Первые латыши поднялись со своих мест на строчках:

И врагам поныне снится
Разудалый и крутой
На веселой колеснице
Пулеметчик молодой.

А превращение кафе-шантана в техасский салун состоялось во время исполнения Пеплом припева удалой песни советских оккупантов:

Эх, тачанка-ростовчанка,
Наша гордость и краса.
Пулеметная тачанка,
Все четыре колеса!

Скоротечен был бой при рижском кафе. Первый латышский стрелок, крутанувшись «мельницей», перелетел через оградку и рухнул на капот припаркованного автомобиля. Второго бойца Сергей отправил сбивать свободные пластиковые стулья. Еще одним латышом Пепел протер стойку бара. Под удары последнего бойца Пеплу пришлось подставиться, иначе его задумка не удалась бы вполне. Сергей дал латышу заехать себе в лоб, позволил раскровянить губу и оцарапать перстнем щеку. После этого Пепел успокоил горячего латышского парня броском через плечо. Крепкий прибалтийский лоб встретился со столом, да так и на столе и остался.

Больше никто не спешил на выручку своим независимым согражданам. Вместо этого остальные стали дружно звать голосами и по телефонам полицию.

– Бежим! – Пепел схватил Марию за руку и поволок в давно присмотренный им переулок.

Погони не случилось.

Пепел рассчитал все правильно. Лечить царапины и ушибы Мария повела его в свой гостиничный номер.

* * *

Рому Круглого похищали два раза. Первый раз это произошло в накрепко забытом девяносто пятом. Тогда Рома был еще далек от музона высших сфер. Он всего-навсего возглавлял в страховом обществе «Подмога» отдел страхования грузоперевозок. Поэтому и похитили его ребята незамысловатые: два вчерашних школьника и абхазский беженец. Причем, как выяснилось, навел их на Рому его сосед по лестничной площадке, который слишком часто прилипал к дверному «глазку» и насквозь пропитался ядовитой завистью.

Троица похитила страховщика на выходе из подъезда, затолкала – вот несмываемый позор! – в «запорожец», вывезла за город, спрятала в садоводческом доме.

Рома не стал утаивать от тех ублюдков ничего: ни где он хранит деньги в квартире, ни месторасположение дачи, где он прячет еще какую-то мелочь, ни даже номеров заграничного банковского счета. Рома не любил, когда его пытают. Но переписывать квартиру на абхазского беженца он не стал. Впрочем, он не отказывался переписать, просто честно предупредил, что на жилплощади прописаны еще двое жильцов, а стало быть, совладельцев и наследников. (Рома вообще-то и достиг всего, чего достиг, как раз потому, что был умным и осторожными. И в своей шестикомнатной квартире он предусмотрительно прописал псковскую бабку и тетку из Ленобласти. Как раз на случай подобных осложнений).

В город поехал абхазский беженец – как самый заинтересованный и самый грамотный. Поехал он за тем, чтобы забрать деньги из тайника и выяснить, не наврал ли пленник про прописанных родственников. С Ромой остались бывшие школьники.