Пепел и золото Акелы

– Мне сюда уже звонили по телефону, якобы не туда попали, – промямлила заламывающая руки Соня.

– Это нормально, это мои люди звонили, – отмахнулся майор. – Не о том рассуждаешь. Давай вспомним, что ты такого знаешь о Сергее Ожогове, чего нет в досье?

– Дядя Юра, не обижайтесь, пожалуйста, но примите сначала ванну.

– Черт... – Майор принюхался к своим подмышкам. – Извини. Нервы есть у всех. – Нашел в шкафу брюки прежнего жильца. – Надеюсь, влезу как-нибудь, – и вышел из комнаты.

– Там нет защелки, задвиньте на свернутую бумажку, – думая о чем-то другом, аукнула в спину Кудрявцева Соня.

Прислушиваясь к журчанию воды из крана, Соня неторопливо сходила на кухню, взяла веник и совок, затем подмела пластиковые крошки почившего мобильника.

– Мир антикваров – замкнутый мир, герметичный, – доносился сквозь плеск воды возбужденный голос из ванной. На майора напал нервный говорун, ему уже пофиг было о чем вещать. – Аукционы проводятся для дилеров-перекупщиков. Какие уж тут страсти, надо рассчитать свою маржу, и по домам... У коллекционеров старой закалки денег нет, сейчас на рынке в спросе помпезное барахло «чтоб смотрелось богато»...

Сиреневый шнурок змейкой обвил молочную бутылку в мусорном ведре. Решившись, Соня сняла халатик, сбросила трусики и бюстгальтер, посмотрела в зеркало с внутренней стороны дверцы шкафа и осталась довольна. Надела халатик на голое тело и застегнулась наглухо. Из шкафа же, с верхней полки, взяла электрическую бритву «UES-120» с крученным гармошкой черным шнуром.

Дверь ванной она открыла без стука. Устроившийся по бедра в воде Юрий Витальевич пытался мочалкой потереть спину.

– Ты чего, опять? – испуганно и стыдливо Кудрявцев закрыл мочалкой причинное место.

– Дядя Юра, я вам бритву принесла. – Соня смотрела мимо. Равнодушно воткнула вилку в розетку, а затем вдруг решительно рванула полы халата. Пуговицы поотскакивали блохами. Розовые соски затрепетали перед носом открывшего рот от изумления майора.

И тут включенная электробритва бомбочкой плюхнулась в воду. Сначала вспыхнуло, и в свете бледно-голубой вспышки голый майор неестественно дернул головой и гулко стукнулся затылком о ванную. Затем погас электрический свет – пробки не выдержали.

– Дядя Юра, вы живы?! – испуганно спросила Соня.

Молчание. Но молчания дочери антиквара было мало. В абсолютной темноте она склонилась над ванной, нащупала лицо Кудрявцева и затолкнула поглубже под воду. Пузырей не было, но дочь антиквара для надежности не отпускала голову мертвеца минуты три.

Когда ее сердце перестало бешено колотиться и затикало в привычном режиме, Соня на ощупь закрыла кран ванной, открыла кран умывальника и вымыла с мылом руки, на ощупь нашла сушащееся на змеевике батареи полотенце, вытерла руки и полотенцем же насухо протерла выуженную за шнур бритву. Запахнув халат, вернулась в комнату.

Запасной халат с целыми пуговицами висел в шкафу, Соня опять натянула исподнее, переоделась и стала ждать возвращения гостьи.

* * *

Пепел открыл глаза. Увидел собственные ноги в испачканных креозотом брюках и грязный металлический пол. И что-то не то творится с руками… Пепел пошевелился, желудок содрогнулся от спазмов, волна тошноты окатила рот горькой отрыжкой. Сергей отхаркнул густой слюной, которая безвольно сползла с губы на подбородок. Что же это происходит? Пепел двинул головой – в затылке петардой разорвалась боль. Боль окунула сознание в полузабытье.

В этом полуобморочном состоянии, в этом мираже сознания вдруг ясно выстроилась цепь. Цепь из воспоминаний, замелькавших, как картинки в комиксах, заканчивалась на электрической казни бычка…

Сергей заставил себя открыть глаза и осторожно повернуть голову. Превозмогая головокружение, тошноту и кинжальные сполохи в затылке.

Он в вагоне. Да еще в каком вагоне! Ну, это ладно. Хуже другое – его руки обмотаны у запястий проволокой и привязаны к поручню.

Пепел приподнялся насколько смог. Вокруг – задворки депо, в большом количестве ручные стрелки и переезды, дорога, спускающаяся к путям, угол какого-то цеха. За дорогой – холмик, как могильный, вместо креста – сооружение из шпал. Ну да, тупик, в который зарываются рельсы одного из путей.

А вагон, в котором лежит Сергей, вполне годится для съемок фильмов про железнодорожный апокалипсис. Поручни на боковинах сидений – одно из немногого, что уцелело помимо самой вагонной коробки. Еще разве ящики под сиденьями, торчащие и свисающие железные культи поручней, да всякая мелочь на полу: гнутые болты, винты, шайбы и гайки. Ржавчина на всем. На месте одной из дверей – дыра от пола до потолка, с обугленными и словно разорванными краями. Ну и, наконец, на полу у самых ног валяется пустой водочный «малек».

С вагонной судьбой ясно – списали по старости, загнали на глухие деповские пути. Где его «раздели» работяги: кое-что хозяйственно прибрали для дач, кое-что – на запчасти. Но почему эта рухлядь сейчас движется?!