Пепел крестьянской Души

Помогать Степану вызвалась Варвара. Она быстро организовала своих подруг и те разбежались по всему селу, включая Малое Сорокине. Они заходили почти в каждый дом, рассказывали о том, за что посадили Василия, просили прийти к волостной милиции, чтобы заступиться за него и бежали дальше. А через час после этого у милицейской избы уже стали собираться первые защитники. Пока их было мало, особой инициативы они не проявляли и охрану не беспокоили. Но вскоре толпа стала увеличиваться, а решительность вступить с большевистской властью в конфликт – нарастать. Поднесла искру к факелу всё та же Колмакова Анна. Она почти взлетела на высокое крыльцо избы и что есть мочи, постучала палкой по дверям. Двери открылись, и в их проёме показалось испуганное лицо красноармейца. «Ты чо, тётка, стучишь? Тебе чо надо здесь?» – спросил молодой паренёк. «Начальство твоё нужно нашему обществу для разговору», – ответила Анна. «Нет его здесь», – ответил красноармеец и хотел было закрыть дверь, но в это время из толпы кто-то выкрикнул: «Да, чо это мы будем ждать его начальство. Пусть сам отпускает Ваську Губина из под стражи. Иначе мы эти двери сломаем и парня с собой заберём». «Э! Граждане! Не балуйте. Я представитель власти и за нападение на меня вы понесёте суровое наказание», – выкрикнул охранник. «Ну, вот, что, представитель власти. Ты или выпускай Губина, или мы избу штурмом возьмём. А с тебя, как с представителя власти штаны снимем, и ими руки тебе свяжем, чтобы особо не брыкался», – угрожающе наступая, произнесла Анна. Чем бы закончилась эта перепалка, сказать сложно, если бы сзади толпы не остановилась кошёвка, из которой выскочили Горшков и Зайчиков. «Что здесь ещё за демонстрация собралась? По какому поводу? А ну, разошлись по домам», – рявкнул волостной милиционер, явно находящийся под хмельком. «А ты, чо разнукался? Мы чо, тебе стадо овец, чо ли? Нашёлся тоже баран-осеменитель! Вот свалим на снег, снимем шаровары, тогда и посмотрим какой ты баран-осеменитель. А то выпил бражки кружку и уже храбрый стал не в меру», – перевела своё внимание на Зайчикова Анна. В толпе послышался сдавленный смех, но вскоре он стал быстро усиливаться. Оторопев от такого с ним обращения, милиционер выхватил из-за опояски плётку и стал расталкивать толпу, чтобы добраться до Колмаковой Анны. Все стояли в оцепенении, не зная как себя вести и что делать. И только лишь Анна знала, что будет дальше делать. Её уверенность в себе немного охладила пыл Петра, но он по-прежнему шёл прямо на солдатку. И уже почти достиг своей цели, и даже руку с плёткой поднял вверх, но неожиданно как вкопанный остановился. Стоящие рядом с ним люди посмотрели на Колмакову, и только сейчас заметили, что в руке она держала серп и глазами ненависти сверлила милиционера. «Только попробуй меня ударить плёткой. Я всю твою харю постыдную вдоль и поперёк изрежу!» – зловеще произнесла она. И хоть негромко это сказала, а её слова услышала вся толпа, которая к тому времени разрослась на всю площадь. Пробиравшийся за Зайчиковым райпродкомиссар тоже остановился, и не до конца ещё понимая в чём дело, стал доставать из кобуры револьвер. Но ожившие от оцепенения женщины схватили его за руки, повалили на снег и придавили так, словно каменный гнёт положили в кадушку с натяпаной капустой. «Лежи, не рыпайся. А то и у тебя шаровары снимем», – со злорадством произнесла одна из сидящих на его спине женщин. Зайчиков повернулся назад и не увидев в толпе Горшкова, дурным голосом завопил: «Убью! Расстреляю всех! Всё имущество позабираю и избы ваши сожгу!». «Так ты ещё угрожаешь нам. А ну, держи его, бабы, а я его хозяйству сейчас половинчатую развёрстку сделаю», – попросила Анна женщин, которые без того уже готовы были разорвать человека, который активно помогал продотрядам забирать в их дворах хлеб, мясо и другое имущество. И хоть крупный был мужчина Зайчиков, но не успел он и рот открыть, как оказался на полу. «Ну, чо, баран-производитель, давай команду своим холуям. Пусть выпускают Ваську Губина из темницы. А то мы сейчас штурмом возьмём твою крепость!» – пригрозила Анна. Уткнувшись мордой в снег, волостной милиционер что-то бессвязно выкрикивал, но на уступки бабам не шёл. «Ну, что, граждане, будем брать штурмом тюремные застенки, где сидит такой же, как и мы, обездоленный и униженный односельчанин?!» – обратилась Анна к толпе. «Будем! Брать! Ломать! Бить!» – зашумела толпа и стала тесниться к избе. Внезапно сзади прогремел выстрел, который на время остановил дальнейшие действия толпы. «Не надо штурмовать КПЗ. Через пять минут ваш односельчанин выйдет на свободу. Это я вам обещаю, районный продовольственный комиссар Коротков», – послышался громкий мужской окрик. «Ну, раз обещаешь, то подождём малость», – за всех ответила Анна и добавила: «А твои товарищи пусть пока погреются под бабьими подолами. Давно поди туда не заглядывали. Всё никак советскую власть накормить не могут». По толпе вновь пробежал сдавленный смешок.