Пепел кровавой войны

Чи Хён взволнованно потерла обрубками пальцев левой руки о большой палец правой, пытаясь увязать вид этого сморщенного древнего старика на занавешенной сеткой кровати с образом крепкого красивого мужчины, каким родитель остался в ее памяти. Внешность Сасамасо, да и остальных тоже, по меньшей мере потрясла ее, но, драть-передрать, то, что Чи Хён видела сейчас, было настолько неправильно, что она расплакалась, не успев даже поздороваться.

Он махнул рукой, такой слабой и тонкой, что она почти просвечивала насквозь. Снаружи эта полуразрушенная башня казалась пустым холодным склепом, но внутри было чистое помещение с ширмами и теплой каменной кроватью, на которой полулежал отец. Если бы не слабый запах высохших на солнце водорослей, можно было бы подумать, что она вернулась на Хвабун.

— Я знаю, дочь, знаю. Подойди ко мне.

Когда старики вели Чи Хён по лагерю, она была слишком взволнована, чтобы подумать о том, что скажет своим родным. Радостное облегчение, сохранявшееся всю дорогу, теперь ушло, оставив место лишь испугу и стыду. Она не знала, как повела бы себя, даже если бы ее девчоночьи планы увенчались успехом. А самый худший вред, причиненный отцу, заключался бы лишь в ущербе для его гордости — оттого, что Чи Хён, изображая принцессу разбойников, предъявила права на Линкенштерн. Но все вышло иначе: вся ее семья была изгнана и потратила целую жизнь на то, чтобы уцелеть в этой негостеприимной стране. Чи Хён была уверена, что предстоит крайне неприятный разговор.

Только ничего такого не произошло. Замешкавшись на мгновение в дверях, она метнулась к кровати и села на корточки, сжав руку отца настолько крепко, насколько могла, не опасаясь сломать ему пальцы. Отец едва заметно улыбнулся, и хотя он лишился почти всех зубов и волос, а знакомые черты лица были искажены временем, эта улыбка осталась неизменной и запавшие глаза сохранили прежнюю остроту.

— От тебя всегда было одно беспокойство, — сказал он, сжимая в ответ ее кисть, но так слабо, что она едва ощутила, а затем нахмурился, глядя на ее укороченные пальцы. — В этом отношении ты пошла в другого отца.

— Мне очень жаль, — проговорила Чи Хён, как только сообразила, что первым делом нужно сообщить родителю о гибели его супруга. — Канг Хо...

— Я знаю, — тихо ответил он. — Видел это во сне, как и твое появление здесь.

— Это я виновата, — сказала она, с трудом проталкивая слова сквозь сжавшиеся от горя губы. Край ночной рубашки отца потемнел от ее слез. — Во всем. Я заставила каждого из вас сделать выбор. Я разъединила вас.

— Ты виновата во многом, дочь, но только не в моем охлаждении к супругу, — возразил он сухим тоном, ясно давая понять, что дальше этот вопрос обсуждаться не будет.

А Чи Хён отчаянно хотелось плакать оттого, что этот незнакомый лысый старик, лишенный даже парика, все-таки ее первый отец, король Джун Хван.

— Прости меня, отец, — сказала она. — За все.

— Раскаяние ничего не изменит, — заявил он. — Тебе не искупить грехи, просто сказав «прости», и Звезду этим не спасешь. Ты можешь этого добиться только поступками. И чистота устремлений не так важна, как результат... Но я знаю твое сердце, Чи Хён, как и сердце Канг Хо, и потому не удивился, увидев в ваших делах больше чести и любви к родине, чем у самой императрицы.

— Это из-за меня его убили, а тебя и всех остальных изгнали. А где Юнджин и Хёри? Они... они...

— Ты отыщешь сестер. — Дрожащая рука отца вытерла краем одеяла слезы на ее щеке. — Это я тоже видел во сне. Они плывут по тому же потоку, который унесет и тебя. Вы втроем найдете затерянную цитадель Короля Ада, заберете оттуда оружие, способное выиграть любую войну, а потом ты откроешь нам дорогу домой и спасешь Звезду.

— Сасамасо и остальные предупредили меня насчет пророчества, — шмыгнула носом Чи Хён. — Но ни слова не сказали о Короле Ада, а это, похоже, слишком важная деталь, чтобы ее упустить из виду... Не считая того, что вы заперты здесь и ждете меня, чтобы вернуться, а также всей этой ерунды про таинственное оружие. А Джекс-Тот действительно угрожает Звезде? Это ведь не может быть правдой, да?

— Думаешь, дочь провидца — единственная, кто может исполнить пророчество? — улыбнулся отец. — Нет, конечно. Мы тоже не теряли времени даром и пытались отыскать путь домой... но я имею право толковать свои видения так, как считаю нужным. У тебя лучше получается вести за собой, чем идти следом, а отчаявшейся армии изгнанников нужна путеводная звезда. Если бы видение о твоем приходе оказалось ложным, как некоторые другие, мне пришлось бы пересмотреть мое пророчество.

Услышав о том, что она не единственная Избранная, Чи Хён вздохнула с облегчением.

— Я... не хочу переубеждать тебя, отец, но, если некоторые из твоих видений оказались ложными, откуда ты знаешь, что мы найдем оружие Короля Ада и что оно вообще существует? И все прочее — о том, что Звезде грозит опасность и что мы отыщем путь назад? Откуда ты знаешь, что все это правда?