Пепел кровавой войны

– Никто ее не смотрел, – объяснил Марото. Сердце так наполнилось радостью, что готово было лопнуть. Глядя на скрытую под кружевами баронессу, он добавил: – Автор понимал, что роль Антонио может сыграть лишь один из ныне живущих актеров, но тот сбежал перед самой премьерой, и больше они никогда не встречались.

– Дорогой мой, эта пьеса – современная классика, – сказала Карла, снизив на октаву или даже на две аристократический тон истинной баронессы. Марото даже подумал, не носит ли она под траурной вуалью прежний шутовской наряд. – Думаешь, я не понимала, как заполнить пустоту этой роли? Умоляю тебя. Твой страх перед сценой – лучшее, что могло случиться на этом спектакле. Я долго ждала, когда ты появишься в партере, но это лишь доказывает, что я оказалась более преданным другом, чем ты.

– Никогда и не сомневался в этом. – Марото попытался обнять ее, но помешала цепь. – Карла, я…

– Люпитера, – поправила она. – Мы с Карлой не виделись с тех пор, за исключением полнолуний, когда расцветает мужегон и я накладываю театральный грим. Баронесса Люпитера Россилини Хьортт. Первая и последняя. Единственная.

– Все правильно, – сглотнул Марото. – Хьортт. Вот уж действительно тесен мир, и я в самом деле сожалею о том, что случилось с твоим родственником.

– Не кровным, так что не нужно сожалений, – проговорила Люпитера, но ее звонкий голос чуть задребезжал. Приказав слугам убрать остатки пиршества со столов и трупы с пола, она добавила: – И принесите ключи. Мы не допустим цепей в Азгароте, ни вороненых, ни любых других.

– Вы… так просто расправились со святым престолом! – В словах Бань, впервые с тех пор, как она оказалась в компании фанатичных цепистских мореплавателей, прозвучало нечто отдаленно похожее на почтительность. – Целый флот, тысячи людей возле ваших ворот, а вы так просто надрали им задницы.

– Я только начинаю, – ответила Люпитера и отослала женщину-офицера с недовольным лицом, принесшую связку ключей.

– И все согласны с вашим планом? – спросил Люпитеру Донг Вон, когда женщина в парадном красном мундире отправилась помогать слугам, которые уносили спящих кардиналов. – Или кто-нибудь из верных солдат Багряной империи обеспокоен тем, как вы обошлись с Цепью, да еще и помогли кобальтовым?

– Для человека, только что освободившегося из оков, вы задаете слишком много вопросов, – заметила Люпитера, поворачивая ключ в замке его наручников.

– Прошу прощения, – смущенно произнес Донг Вон, пока она, наклонившись, отпирала браслеты на его ногах. – И спасибо вам.

– Так-то лучше, – проворчала Люпитера, переходя к Ники Хюн. – А теперь я отвечу на ваш вопрос, молодой человек. Как только до нас дошли слухи о свержении королевы Индсорит и возвращении Джекс-Тота, мы перестали беспокоиться о цвете флагов; лишь бы их держали человеческие руки. И если кто-нибудь из актеров второго плана выглядит хмуро, то лишь потому, что нынче утром мы всего лишь позабавились, а настоящая опасность впереди.

– Для нас опасность и есть забава, – заявила Бань, и это было очень похоже на глупые девизы, что придумывала Пурна. – Меня зовут капитан Бань, и мой шлюп «Императрица воров» – один из незаконно захваченных Цепью кораблей, которые вы освободили. Нельзя ли мне что-нибудь съесть и выпить с этих столов? Или вся еда отравлена?

– Мы найдем, чем наполнить ваш желудок, – пообещала Люпитера и прищемила Марото кожу на запястье, открывая наручник. – Только проверим, кто вы такая. А как зовут ваших невоспитанных друзей?

– Ники Хюн, госпожа, – представилась Ники Хюн. – Простите, госпожа.

– А я Донг Вон, второй помощник на «Императрице воров», – сказал непорочный, потягиваясь с удовольствием, какое может испытать только человек, проведший в цепях много-много дней.

– Вы так упорно повторяете название своего корабля, будто уверены, что я его не заберу. А оно очень милое, – улыбнулась Люпитера, открывая наручники Бань.

Браслеты с лодыжек пиратка стряхнула сама, без помощи ключа. Возможно, у нее и в самом деле был шанс добежать до края крыши.

– В общем, что бы то ни было, я рад тебя видеть, – обратился Марото к расплывчатому пятну под вуалью.

– Продолжай свои льстивые речи, и когда-нибудь вернешь мою благосклонность.

Люпитера бросила связку ключей через плечо и направилась к выходу. Марото улыбнулся, услышав знакомое «цок-цок-цок» каблучков под объемистым траурным платьем.

– Пойдемте что-нибудь выпьем, а то я подыхаю от жары под этим шифоном.

– Так вы играли вместе с Марото, когда он был актером? – спросила Ники Хюн, подходя к лестнице. – Он не называл вашего настоящего имени, но, когда мы впервые встретились на берегу, спел немало сумасбродных песен о своей труппе.

– Если только он не имел в виду кого-то другого, – уточнил Донг Вон, как всегда блюдущий интересы Марото. – Потому что вы явно хороший человек, а единственная Карла, о которой он нам рассказывал, была трескучим кораблекрушением с повадками усбанской сороконожки. Она однажды едва не откусила кому-то ухо за то, что болтал во время спектакля.