Пепел кровавой войны

Ага, вот, значит, зачем эти мальчишки сюда пришли – чтобы объединить Диадему в борьбе за великую цель. Такими оптимистами бывают только дети и дураки. С другой стороны, нелегко принести в жертву целый город, пусть даже он совсем недавно выступил против тебя, и сумеет ли София довести дело до конца, согласятся ли жители помочь в борьбе против Джекс-Тота? Или так будет даже проще – если они пообещают поддержать войну всем, чем только располагают, это можно будет считать выходом…

– О нет, – ответил щеголь, решительно качая головой. – Нет-нет-нет, совсем нет. Дядя весьма сомневается, что Народная Стая согласится на нечто подобное, а если даже согласится, то уж всяко не сразу. Демократия, чтоб ее… Превосходно то, что дядя согласился приютить меня в своем поместье, хотя подозреваю, что с тех пор, как он живет там вместе с сотней дикорожденных священников, уважение к частной собственности провалилось в задницу. Но уверен, для меня там найдется достаточно просторная комната…

– Остаешься? – Мрачный, похоже, не мог поверить в услышанное, но это лишь подтверждало его редкостную наивность: богатые мальчики играют в приключения только до тех пор, пока не вспомнят, как хорошо жилось дома. – Дигглби, ты не можешь так поступить!

– Я должен, – печально ответил тот. – Если уйду вместе с вами, у этих людей не останется никакой возможности изменить свое мнение. Но ведь они так же заслуживают шанса увидеть свет, как и все остальные, и я стану тем мудрым пастырем, что наставит их на путь истинный. В конце концов, я ведь свидетель тому, как цеписты принесли в жертву имперский полк, чтобы вызвать Джекс-Тот. Я был посредником между двумя колдунами, которые предупредили нас о грозящей Звезде опасности. И к тому же мне совершенно необходимы горячая ванна и новый гардероб. Так что, боюсь, все решено.

– Паша Дигглби, – сказала София, – даже если бы у меня не было других причин сказать тебе, что остаться в Диадеме – очень плохая идея, ты все равно ничего здесь не изменишь. Ты не сможешь доверять этим людям и не заставишь их поступить так, как бы тебе хотелось.

– Она права, – подтвердила Индсорит и взмахнула мечом, привыкая к нему. – Уж поверь нам.

– Ну хорошо, я, конечно же, не смогу никого переубедить, – признал Дигглби. – Но я должен попытаться, потому что, кроме меня, этого не сделает никто. Не буду добиваться, чтобы они поступали так, как я хочу, но постараюсь устроить, чтобы они поступали так, как сами считают правильным в глубине души. Думаю, это поможет… И еще я понаблюдаю за Вратами, пока Неми не решит ими воспользоваться, а потом мы с ней нанесем визит Народной Стае и она подтвердит мою историю. Возможно, понадобится, чтобы ты, Хортрэп, установил еще один мост между Вратами и провел диадемцев в Малые Небеса, как до этого провел кобальтовых.

– Так вот куда отправились Чи Хён и кобальтовые, вместо того чтобы пойти следом за мной? – спросила София.

– Чтобы защитить Непорочные острова от вторжения монстров с Джекс-Тота, – объяснил Хортрэп. – Но даже сообща Кобальтовый отряд и непорочновский флот не остановили их. Не смогли даже замедлить прилив. Отеан пал, и у нас не осталось времени. Есть только один способ, София, только один.

– Ты совершенно прав насчет времени, – сказал Дигглби. – Дядя говорит, если я выполню обещание выпроводить вас отсюда в ближайшие несколько минут и это обойдется без новых жертв, нам обоим поставят в заслугу разрешение конфликта. Но если вы не уйдете, Народная Стая пришлет сюда охранников, чтобы столкнуть вас во Врата.

– Значит, пора, – сказала София.

Но не поднялась с места. Так и сидела, прислонившись к столбу, к которому была прикована Индсорит, и рассматривала разношерстную компанию, в которой она оказалась на этой площади, у края Врат, в самом конце последней своей песни, чтобы взять на себя ответственность за смерть сотен тысяч людей, ради того чтобы выжили миллионы. Щеголь с размазанным по всему лицу гримом, отчего он стал похож на утонувшего мима, беззаботно открыл табакерку и взял щепоть порошка из жуков. Мрачный, опершись на свое копье, смотрел на Софию с такой болью, словно у него вывалились из раны кишки. На его юбке и тунике было лишь немногим больше наскоро зашитых прорех, чем шрамов на руках и ногах. Хортрэп хмуро глядел в небо, где сквозь тучи над Черными Каскадами в кои-то веки засветило солнце. Нелепый колдун рассеянно почесал раненую руку, с которой медленно капала кровь. Индсорит, одетая лишь в оранжевый плащ и погребальные драгоценности, подняла черный меч и с угрозой посмотрела на кольцо охранников, ограждавших от них Народную Стаю. И здесь же, рядом с Софией, пусть даже ради одного-единственного последнего приключения, стоял пес, такой грязный, что даже блохи побрезговали бы поселиться на нем. Мордолиз еще раз оправдал свою кличку, нетерпеливо дожидаясь решения хозяйки.

– Хорошо, – сказала София и встала, застонав от боли в руках, в распухших коленях, в пробитом арбалетным болтом левом соске.