Пепел кровавой войны

Когда он поднял И’Хому с носа корабля и унес по воздуху, она ощутила такой экстаз, какого ее сердце никогда прежде не знало, и, глядя сверху на свое новое королевство, поражалась, насколько все здесь знакомо и в то же время загадочно. Вместо мирских кораблей гавань Алуна заполнили огромные, поросшие ракушками левиафаны, что покачивались на воде возле белых каменных опор, а на спинах гигантов толпились воины в черной броне. Вскоре древний город остался позади, и, пока ангельская свита несла И’Хому вглубь страны, ее согревала уверенность в том, что она заново переживает видения, открывшиеся ей во Вратах Диадемы… в какой-то мере.

Вместо того чтобы отправиться прямо к ангельскому воинству Всематери, дожидающемуся, когда его пошлют очищать Звезду от греха, она улетела к далеким изумрудным горам, а затем опустилась во влажное устье пещеры. Неуверенность, возникшая было от такого несовпадения с пророчеством, мгновенно испарилась, когда она заметила столпившихся у стен ее нового святилища херувимов в эбеново-черных панцирях, с лицами цвета слоновой кости, точно таких же, как в прежних видениях. И’Хому опустили в бассейн, где незримые духи избавили ее от мирских одеяний; митра и скипетр тоже остались там, когда ее плоть отмыли от грязи и натерли пряными маслами. Это было волнующее ощущение. Наконец ее одарили рукавицами из паутины и церемониальным ярмом, сплетенным еще одним ангельским чадом Падшей Матери, и повели по сверкающим тоннелям к трону, откуда она будет управлять Садом Звезды. Прогулка оказалась более длительной, чем рассчитывала И’Хома, а крепко стянувшая шею петля мешала глубоко вдохнуть влажный воздух, но это были суждения смертного, и она отогнала их прочь… или, по крайней мере, попыталась. Она откровенно не ожидала, что в доме святости окажется такой сильный запах или что построен он будет из пульсирующей плоти. И’Хома привыкла не удивляться удивительному, поскольку сама являлась живым чудом, но, с каждым шагом углубляясь вместе с эскортом в потустороннее царство, ощущала растущее беспокойство.

И в этом, очевидно, заключался какой-то смысл. По наивности она предполагала, что последним ее испытанием станет прибытие в гавань, пока не увидела первого ангела. Падшая Матерь, представив Сад своей наследнице в столь кошмарном обличье, дала И’Хоме возможность еще раз подтвердить, что она достойна своего предназначения, и пройти с гордостью и уверенностью по этим диковинным коридорам. Она не должна бояться. Не должна. Все здесь принадлежит ей по праву рождения, и как только она воссядет на трон Всематери, то сразу увидит подлинную картину рая.

Ну конечно же! Вот в чем все дело! Глупо было думать, что глаза смертного способны узреть истинное величие небес, – грешник видит только грех, куда бы ни посмотрел, и, все еще находясь в плену плоти, она способна различить вокруг себя одну лишь плоть. Скверна Звезды все еще застит, подобно вуали, ее глаза, и необходимо избавиться от этой маски, но ритуал очищения, очевидно, еще далеко не закончен.

Пусть же испытания продолжаются!

И’Хома распрямила плечи и широко улыбнулась, хотя веревка херувимов все еще царапала смертную шею. Она родилась грешницей, как и всякий другой человек, но Падшая Матерь выбрала ее, чтобы возвысить над родом человеческим. Воплотившая в себе шесть священных добродетелей, она каждый день, с тех пор как научилась говорить, читала по шестьдесят шесть молитв. И вот теперь награда лежит перед ней.

Наконец эскорт в почтительном молчании доставил Черную Папессу в наос огромного собора. Ангельское дитя, соткавшее ярмо и рукавицы, спустилось с потолка и перебралось на обнаженную спину И’Хомы. Она постаралась восстановить дыхание, готовясь узреть новые чудеса, а маленький херувим обвил длинными лапами ее грудь и ребра.

Но это не был обычный собор. Вдали, за удивительным садом из мерцающих вееров, раскинулось пылающее озеро, посреди которого возвышался дворец из кости и плоти. Вершина зиккурата расплывалась в тумане испарений, что поднимались от дымящейся поверхности величественного зала, но И’Хома заранее знала из гимнов Цепи, что ее ожидает. Там было написано, что трон Всематери возвышается над огненным озером, и вот еще одно пророчество сбылось. Черная Папесса вернулась домой.

И’Хома помедлила лишь для того, чтобы херувим удобней устроился на ее спине, а затем спустилась по лестнице, растущей из стены огромного тронного зала. Хоть ей и не терпелось занять свое законное место, она заставила себя медленно и величаво пройти по этому истинному Саду Звезды. Игра света в живых райских кущах снова сделала И’Хому счастливым младенцем, восхищенным фигурками ангелов, подвешенными над колыбелью.