Пепел кровавой войны

– Они уже далеко, – усмехнулся чему-то своему Хортрэп и достал из мешка бронзовую пирамидку, а потом, взглянув на расстроенную Пурну, продолжил: – В таверне. Они думали, что встретятся с вами по дороге. Я так понимаю, вы еще даже не начинали своих долгих рыданий по поводу кратковременной разлуки?

– Мама с ними? – спросил Мрачный.

В его воображении сцена с сидящими за одним столом матерью и Дигглби с адской скоростью разворачивалась то в жуткую драку, то в мирную беседу, но в обоих случаях он должен быть рядом.

– С ними. Положите куда-нибудь собаку и… Пошел вон!

Дружелюбный тон Хортрэпа сменился рычанием. Мрачный проследил за взглядом колдуна и увидел Гын Джу, шагающего прямо по кромке песчаного круга. Непорочный покачнулся, и Хортрэп ткнул его пальцем в грудь:

– Я велел тебе смотреть на свечу? Нет? Ну так и не смотри!

– Я… что? – сонным голосом спросил Гын Джу, протер глаза и неуклюже шагнул в сторону разъяренного Хватальщика. – Ты не говорил, что нельзя.

– Ты не говорил, что нельзя! – передразнил Хортрэп. – Послушайте, детки, до конца этой ночи вы не должны делать ничего, кроме того, что я прикажу.

– Я отправляюсь в таверну выпить на посошок с Дигом и Неми, – объявила Пурна, опуская на пол пса, завернутого в накидку Мрачного.

У того не хватило духу попросить свою одежду назад.

– Хорошо, хорошо, но о чем я вам сейчас говорил? – спросил Хортрэп. – Точно не помню. Может, о том, что нам предстоит очень рискованное дело? Или о том, чтобы вы напились в стельку с моей неудавшейся ученицей и вашим трусливым товарищем?

– Мы встретимся с пашой в конце пути, – сказал Гын Джу, выходя вслед за Пурной. – И это не обсуждается.

– А-а, ну тогда извини-и-ите! – Лицо Хортрэпа, потянувшегося к мешку Гын Джу, перекосилось. – Твоя маленькая приятельница укусила меня. Не желаете поспорить, кто кого в итоге заразит?

– Мы ненадолго, – пообещал Мрачный, остановившись на пороге. – Принести тебе что-нибудь из деревни?

– Принеси… – Хортрэп вытащил извивающуюся крысу из мешка и осмотрел в свете свечи; грызун не упустил возможности вонзить зубы в его огромную лапу. – Принеси мне другого героя. А если не получится, то хотя бы сэндвич.

– Заметано.

И Мрачный поспешил по склону холма вдогонку за Пурной и Гын Джу.

Далекие улицы Черной Моли тонули во тьме, как и окружающий лес. Однако, если вспомнить, дома было точно так же – никто не тратит драгоценную ворвань на освещение хижины, а тлеющий в очаге торф не дает столько света, чтобы было видно снаружи. Мама права, он превратился в иноземца, переняв чужие привычки, от самых обычных – например, не гасить лампу до полуночи – до совсем уже странных, вроде доставки еды из таверны пожирателю демонов.

Он посмотрел на свое копье и прошептал:

– Прости, дедушка, что я связался с ним. Знаю, ты бы не одобрил.

Копье ничего не ответило, как бы Мрачный этого ни хотел… Глупая мысль, так случалось только в сагах, когда старый воин превращался в оружие. Но ведь еще до того, как Хортрэп объяснил, что Чи Хён приказала выковать наконечник из святой стали, оставшейся после изготовления ее клинка, Мрачный почувствовал присутствие старика в этом копье. Разве это глупо?

Но уж безусловно глупо то, что скоро случится. Только мама немного оттаяла, как все снова пошло через задницу после долгого возвращения в Черную Моль. И теперь, этой самой ночью, Мрачный собирается вызвать демона и подчинить своей воле. Дед был бы ужасно разочарован. Но еще большей неожиданностью, чем отказ Дигглби участвовать в ритуале, стало спокойное согласие матери… Хотя, возможно, она увидела в этом определенную смелость, которую ее слабохарактерный сын все-таки перенял у Рогатых Волков, и потому сама уже не может отступить. Вот к чему в нынешние времена приводит обращение в веру цепистов – несгибаемая гордость заставляет тебя принимать участие даже в заведомо дурных ритуалах.

Но что сделает мама, когда увидит своего брата? Теперь уже без всяких «если», поскольку Хортрэп нашел магический столб, прибившийся к берегу болота. Сам Мрачный в конце концов изменил мнение о дяде – по крайней мере, решил не обвинять его, не выслушав объяснений. Но хотя мама и пообещала отложить разборки с Марото и Мрачным до того времени, когда армии Джекс-Тота будут разбиты, что, если и после этого она не сменит гнев на милость и снова захочет выпустить сыну кишки?

Тогда придется убить бешеную Волчицу. Нежданная, пугающая мысль. От нее сразу заболели раны, а сердце болело еще сильней, когда он смотрел на искривленную фигуру Гын Джу, шагающего вместе с Пурной по тропе, что вела от церкви к дороге. Убить Волчицу…