Пепел на ветру

Следом в комнату вошел насупившийся Олег. Он виновато посмотрел на нас, а я вновь – на свою дочь, все еще гадая, что такого могло произойти, из-за чего бы она так расстроилась. Девочка подняла заплаканное, но, скорее, хитренькое, а не такое уж трагичное лицо и, заглядывая в глаза Кириллу, пожаловалась, хватаясь за ворот его клетчатой рубашки:

– Олег сказал, ему неинтересно со мной играть, потому что я маленькая…

Кирилл приподнял брови, с легким веселым изумлением посмотрел на покрасневшего от смущения Олега. Затем, покачав головой для усиления впечатления на ребенка, успокоил девочку.

– Нет, Олег ошибается, ну какая же ты маленькая? Вон, смотри, какая большая… скоро маму догонишь…

Лиза быстро закивала и перехватила инициативу:

– Вот и я ему о том же сказала, а он говорит, только маленькие с мамой спят, а большие все самостоятельные и…

Кирилл вскинул взгляд на Олега, у которого уже уши заалели, но тут я увидела, как торжествующе вспыхнули глаза сура. Можно сказать, в них родилась новая звезда, так ярко они засияли. Но его голос оставался все таким же понимающим и вкрадчивым:

– Ну, в этом вопросе я с Олегом, конечно, согласен полностью, Лисенок. С мамами спят либо совсем малыши, либо… папы. Давай сделаем так. Когда Лидия, Павел и Олег переедут к себе домой, ты будешь спать в своей комнате, а я буду спать с твоей мамой… Тогда точно больше никто не скажет, что ты маленькая, потому что спишь с мамой и боишься спать одна. Договорились?

Ничего себе поворот, я даже растерялась от неожиданности. Руслан, Павел и Лида с огромным трудом сдерживали смех, а Олег, расслабившись и вернув себе прежний цвет лица, вальяжно уселся на стуле, с интересом поглядывая на нас.

Лиза нахмурила золотистые бровки, подумала немного, а потом осторожно спросила:

– А ты теперь мой папа? Ну, раз ты с мамой в одной кровати спать будешь?

Кирилл, крепко прижав девочку к себе, бросил на меня удовлетворенную плотоядную улыбочку поверх белокурой головки, а Лизе промурлыкал:

– Да, Лисенок! Теперь я твой папа. И если тебя кто будет обижать, уши оторву за свою девочку.

Нет, ну и как это называется?!

– Кир, это непедагогично, такие высказывания… – возразила Лида, увидев мое замешательство.

– Зато полностью отражает истину, – хмыкнул Кирилл.

– Мам, так это правда? – Лиза повернулась ко мне и с надеждой спросила: – Дядя Кирилл теперь мой папа?

Скрипнув зубами, бросила на сура злой взгляд, предупреждающий о предстоящих неприятностях. Затем нарисовала улыбку уже для дочери, повернулась и не смогла отказать надежде, засветившейся в ясных зеленых глазах. Только согласно кивнула.

Лиза радостно повопила с минуту, прыгая на Кирилле, потом слезла с его колен, предварительно чмокнув довольного собой новообретенного отца в щеку. Затем с торжествующей миной на хитрющем лице прошествовала мимо Олега. Но все же не выдержала и, показав ему язык, умчалась играть дальше. Я же попросила Олега:

– Олежек, может, ты тоже пойдешь, поиграешь?

Мальчик, понятливо хмыкнув, вышел следом за Лизой. Я же рассерженной кошкой резко повернулась к Кириллу, который с интересом наблюдал за мной. И никакого раскаянья на его лице не наблюдалось. Ни граммулечки. Затем тихо прошипела, чтобы дети не слышали:

– Нельзя, слышишь, нельзя использовать ребенка в наших с тобой играх. Это аморально, и неправильно, и вообще подло. Ты понимаешь это?

Увиденные мною раньше небеса в голубых глазах Кирилла потемнели, словно буря приближается. Он поднялся слитным, грациозным и очень опасным движением – подобно хищнику, подобравшемуся для нападения. Подошел ко мне и тихо сказал на ухо:

– Я понимаю, Кирюш, ты играешь. – Его ладони легли на мои руки и слегка погладили. – Это для тебя игра и, соответственно, так ты и воспринимаешь многие мои поступки и слова. А я, увы, не играю, милая моя. Для меня жизненно необходимо привязать тебя всеми доступными способами. Сейчас наша дочь мне в этом немного помогла, но я не считаю это подлостью, потому что не соврал ей. Сказал, что теперь ее отец, и это правда, и от своего слова никогда не откажусь. Сказал, вместе спят папы и мамы – это тоже правда. Разве не так? А раз ты мама, а я папа, значит, спать мы будем вместе! А дальше жизнь покажет.

– А ты, конечно же, ей в этом поможешь?! – напомнила я, раздраженно хмыкнув.

– А ты как думала? – Кирилл ощерился в злой усмешке, но мне показалось, за ней он спрятал… боль? Печаль? – Я же сказал тебе, что очень деятельный мужчина. И ждать у моря погоды не намерен, я сам творец своего счастья, и тебе стоит с этим смириться.

Нечаянно замеченная боль в его глазах вызвала странную усталость от всех этих споров и игр, поэтому я честно сказала:

– Знаешь, Кирилл, иногда я восхищаюсь тобой, у тебя куча достоинств и… и в то же время ты похож на танк. Прешь не разбирая дороги, не замечая препятствий, а между тем этими препятствиями иногда бывают мои чувства.

Кирилл приподнял мой подбородок и тихо спросил:

– А может, это страхи, а не чувства? – Замерев, я уставилась на него.