Пепел наших костров

Масла в огонь подлил и Тимур, который был хорошо знаком с данными авиаразведки, проведенной в первые дни после катастрофы.

– А ведь за озером действительно есть горы, – сказал он своим новым подругам, и те впали от этого известия в экстаз, громко выражая желание отправиться туда немедленно. Тимур с трудом успокоил их обильными ласками и сам чуть не защекотал русалок до икоты.

К утру страсти несколько поутихли. Экспансивные табориты за ночь успели устать от любви и понять, что горы за озером никуда не убегут, а дорога туда неблизкая – по подсчетам Гарина, километров двести, если не больше. К путешествию надо подготовиться, построить корабли или хотя бы плоты. А некоторые и вовсе передумали отправляться в это путешествие – мол, нас и здесь неплохо кормят. Да и пророк с утра поменял тему и окатывал таборитов уже не описаниями Шамбалы, а абстрактными откровениями, в которых причудливо перемешивались христианские, буддийские и кришнаитские мотивы, обильно сдобренные плодами буйной фантазии самого проповедника.

«То ли еще будет», – подумал Тимур Гарин, потеряв надежду уследить за мыслью божьего человека.

В городе он на каждом шагу слышал пророчества о конце света, который то ли уже наступил, то ли вот-вот наступит, потому что уничтожив землю, Господь приготовил поле для Армагеддона – великой битвы добра со злом.

Шамбала по сравнению с Армагеддоном представляла собой далеко не худший вариант.

27

Вручая Варягу очередную порцию добычи, Пантера довольно улыбался. Не потому, что добыча была особенно большая – последнее время его преследовали неудачи, люди стали надежнее прятать свои ценности, а некоторые спешили избавиться от них и меняли свои кольца, серьги и браслеты на продукты питания с длительным сроком хранения.

Но во время последнего налета Пантера оттянулся по полной программе. Он нарвался на квартиру, где жили три фотомодели. То ли просто подруги, то ли сами себе любовницы – этого Пантера не разобрал, но казалось, что вся эта квартира просто пропитана сексом. С золотом и деньгами было хуже – девушки уже успели спустить все ценное, чтобы поддерживать себя в форме. И это им удалось: формы были – умереть, не встать.

На подъезде не было замка, а свою дверь эти дурочки открыли сами. Так что Пантере и его людям не пришлось шуметь, и о налете никто не узнал.

Девчонкам Пантера запретил кричать и приказал раздеться – и они подчинились в надежде, что с ними просто побалуются и отпустят.

Это уже потом та девица, которую Пантера выбрал для себя, по его совершенно безумным глазам поняла, что этот маньяк не выпустит ее живой. Но это вызвало у нее странную реакцию.

Говорят, ведьмы, приговоренные к костру, в ночь перед казнью отдавались своим тюремщикам с такой страстью, что тюремщики помнили об этом до конца жизни и тщетно пытались добиться того же от женщин, которым не грозила немедленная смерть. А некоторые ведьмы бросались в объятия палачей прямо у подножия костра.

И раньше – например, в Древней Греции, где нельзя было казнить девственниц и поэтому приговоренных к смерти невинных девушек перед казнью растлевал палач – нередко случалось то же самое.

И позже – например, в подвалах ЧК, где приговоренных к расстрелу ставили к стенке раздетыми донага, были случаи, когда женщины добровольно пытались отдаться палачам или собратьям по несчастью и проделывали это с жаром, отнюдь не свойственным для них в обычной жизни.

И теперь Пантера почувствовал то же самое. Он привязал фотомодель к кровати, заткнул ее рот кляпом и держал нож у ее горла – а она отдавалась ему так, словно всю жизнь мечтала именно об этом и все ее прежние романы и интрижки были лишь прелюдией к встрече с безумным грабителем, который хочет ее убить.

– Ты ведь убьешь меня? – в изнеможении прошептала фотомодель, вытолкав кляп изо рта.

Она уже успела услышать короткий вскрик своей подруги, которой всадили нож под ребро. Вторая умерла беззвучно – ее задушили прямо в процессе изнасилования.

– Там тебе будет лучше, чем здесь, – сказал Пантера, который в последнее время стал ехать крышей еще и на религиозной почве, поражая своих подельников откровениями о своей особой миссии – переправить как можно больше людей из мира несчастий и страданий в мир света и блаженства.

– Пожалуйста, убей меня быстро, – попросила девушка. – Я очень боюсь боли.

Смерти она уже не боялась и, наверное, подумывала о самоубийстве. Число самоубийств в городе после катастрофы подпрыгнуло в несколько раз и продолжало увеличиваться по мере того, как по Москве расползался голод. И среди людей, которые имели славу и деньги, это было особенно заметно – слишком большой была та высота, с которой им приходилось падать, и не всегда психика выдерживала такое крушение.

Да, эта девушка наверняка подумывала о самоубийстве – но не поднималась рука или страх брал верх над решимостью. А тут такой случай – ничего не надо делать.

Только покориться и не сопротивляться.

– Тебе не будет больно, – пообещал Пантера.