Пепел наших костров

Так выглядел грандиозный план Олега Воронина первоначально, но как только Варяг стал разрабатывать его в деталях, начались проблемы.

Прежде всего, не было никакой уверенности, что золотой запас России находится именно в подвалах Центробанка. Скорее, даже наоборот, все сведения, которые получал Варяг из сравнительно достоверных источников, говорили о том, что золото спрятано где-то в секретных хранилищах, местонахождения которых никто не знает.

Однако так не бывает, чтобы об этом не знал никто вообще. И Варяг придумал довольно простой ход: захватить под прикрытием волнений Центробанк, перекопать все бумаги, допросить всех сотрудников и силой вырвать у них самый главный секрет.

– А по-моему, проще сразу захватить Кремль и забрать себе золотой запас на правах новой власти, – сказал по этому поводу один из ближайших помощников Варяга, известный в официальных документах, как Валерий Бубнов, а в криминальных кругах – как авторитет по кличке Шаман. Он был среди тех немногих, кого Варяг посвятил в свои планы, но относился ко всей этой затее скептически.

Варяг же считал, что захватить Кремль гораздо труднее, чем Центробанк. Если в самом банке золота нет, то охранять его будут без особого рвения, а людей, знающих большой секрет для маленькой компании, там наверняка можно найти.

Варяг, конечно, предпочел бы захватить Гохран – все, у кого Олег Воронин покупал информацию на эту тему, в один голос утверждали, что золотом ведает именно Гохран, а не Центробанк. Но оказалось, что резиденция Гохрана расположена непосредственно в Кремле. А в том, что восставшие москвичи возьмут Кремль, Варяг все-таки не был уверен, да и не очень-то этого хотел.

Был еще один вариант – самый неприятный: золотой запас мог храниться непосредственно в Кремле, где-нибудь в потайных подвалах или в подземном городе, про который так много писали в начале 90-х годов. Если так – то это плохо, вне зависимости от того, возьмут восставшие Кремль или нет. Если возьмут, то золото им же и достанется, а если не возьмут – то Варягу тем более до него не добраться.

Но Варяг всегда слыл человеком азартным. Вероятность, что золото скрыто в совершенно недоступном месте, составляла примерно один к четырем. При таких раскладах можно ставить. И Варяг решил готовить операцию так, словно ему уже известно место, где лежит добыча.

Он заранее решил, что на захват Центробанка пойдет Пантера со своей командой, усиленной бойцами, которые ненамного ниже его по классу. Таких бойцов у Варяга становилось все больше – чувствуя, что власть шатается, они покидали тонущий корабль, не дожидаясь, пока волна захлестнет их с головой. И прибивались к более надежному берегу, справедливо рассуждая, что власть приходит и уходит, а мафия будет всегда.

Но прежде у Варяга было для Пантеры другое задание. Как бы там ни повернулось дело, а стены и двери хранилища, где лежит золотой запас России, не возьмешь ни автогеном, ни динамитом. Нужны средства направленной резки взрывом – волшебная штука, которая способна вскрывать любую броню, как консервную банку.

И Варяг узнал, что СНРВ в Москве есть. И в академии инженерных войск, и на складах армейского резерва.

Варяг попытался купить СНРВ и начал с уровня прапорщиков – но оказалось, что по уровню секретности и надежности хранения эти средства приравниваются чуть ли не к атомной бомбе, и через прапорщиков данную проблему не решить.

Вскоре оказалось, что ее трудно решить и через полковников. Варяг чувствовал, что засветился уже сверх всякой меры, а дело не продвинулось ни на шаг.

И тогда Варяг позвал к себе Пантеру и привычно поставил ему задачу:

– Ты должен пойти и принести мне средства направленной резки взрывом.

Пантера спокойно уточнил, какие именно средства, в каком количестве и где они лежат, и вышел от Варяга с непроницаемым лицом.

31

Очередная попытка правительства покончить с беспределом выглядела грозно. Указ о мобилизации военнообязанных напугал народ новыми наказаниями за уклонение от службы и дезертирство – вплоть до смертной казни. А за ним последовал указ об ужесточении наказаний за уголовные преступления – хищение и перепродажа продуктов питания тоже карались смертью. С газетных страниц веяло таким холодом, что казалось – возвращается даже не 37-й год, а осень 41-го.

Но все обернулось пшиком. Премьер сам же проговорился, что подписал эти указы, рассчитывая запугать призывников, резервистов, расхитителей и спекулянтов – а решимости на самом деле начать массовые расстрелы у него не хватило.