Пепел наших костров

– Ты бесполезен, – повторил Пантера, обращаясь к Балуеву. – Но если тебе так нравится страдать в этом мире, то я готов продлить твои страдания.

Это прозвучало зловеще, но означало лишь то, что пока Пантера готов сохранить Балуеву жизнь.

«И на том спасибо», – подумал Балуев, но сразу же вслед за этим поймал себя на мысли, что этого маньяка надо уничтожить как можно скорее. Иначе он, чего доброго, действительно найдет способ всех перебить. В крайнем случае заново изобретет ядерное оружие…

И однако же Пантера был очень полезен для того, чтобы держать в узде рабов.

После образцово-показательной казни остальные рабы даже думать забыли о побеге или неповиновении.

Но на очереди были новые поступления пленников, ля наилучшего воспитания которых очень хотелось бы повторить этот наглядный урок.

А вокруг тем временем чуть ли не ежедневно появлялись новые рабовладельческие плантации под покровительством Шамана и Клыка – и там охотно перенимали опыт Балуева. Было похоже, что Пантера в ближайшее время не останется без любимой работы и хотя всех окружающих от страданий не избавит, но наверняка сильно умножит свой счет.

61

С боеприпасами в Клондайке стало совсем плохо, и валькирии так и не сумели раздобыть патроны для своих автоматов. Но не могли же они сидеть в лесах Шамбалы вечно вместе со всем своим золотом. И Жанна решила – надо отправляться домой в Белый Табор в обход Москвы. Сделать большой крюк и идти через безлюдные северные леса по компасу.

Понятие «северные леса» не следует понимать буквально. Здесь везде были тропики, хотя лес был похож скорее на широколиственные и смешанные массивы умеренной полосы. Правда, мутации не обошли этот лес стороной. Во всяком случае, листопадные деревья вели себя неправильно. Одни делали вид, что они вечнозеленые, а другие устраивали листопад в неурочное время, совершенно не советуясь с соседями.

Жители Экумены давно заметили это обстоятельство, и не только заметили, но и привыкли к нему. Труднее было привыкнуть к съедобным поганкам и к тому, что смертельно ядовитых грибов в лесах практически не стало. Вместо этого расплодились сверх всякой меры грибы наркотические, и даже добропорядочным с виду грибам – не мухоморам и не поганкам – не всегда можно было доверять.

Мутации.

Пожалуй, именно по этой причине валькирии сбились с пути уже через несколько дней после выхода из своего тайного лагеря.

Они набрели на местечко, где во множестве росли грибы, с виду похожие на обыкновенные сыроежки. Сырыми их есть не стали, но запеченными на вертеле лопали за милую душу. Сначала осторожничали, а потом втянулись.

А грибки оказались с подвохом. В голову шарахнуло не сразу после употребления, а через несколько часов. Сначала головокружение, потом галлюцинации, а дальше – провалы в памяти.

Воображая себя языческими богами, совершающими чудеса, валькирии разбрелись по джунглям поодиночке и группами, а когда пришли в чувство, долго не могли понять, где они находятся и куда делись все остальные.

А главное, пропал куда-то верблюд Титаник, груженый золотом. А лошадь Королеву удержал около себя Григ о'Раш верный оруженосец Жанны Девственницы.

Он один остался рядом с Жанной и не отходил от нее ни на шаг, даже несмотря на полную потерю сознания.

На расстоянии крика «Ау!» нашлись еще несколько валькирий, а остальных пришлось искать на большой площади, и за несколько часов удалось найти лишь малую часть.

Но хуже всего было другое. Путешественники потеряли всякое представление о том, где они находятся. Часы встали буквально у всех, а это означало, что они провели в дурмане и в забытьи много часов, если не суток, и за это время могли уйти черт знает на какое расстояние.

В таких условиях, на незнакомой местности и без карты, компас – плохой помощник.

И свое спасение валькирии и Григораш видели только в ручейке, который весело бежал через лес в южном направлении. Этот ручеек несомненно впадал либо прямо в Москву реку, либо в другую речку, которая впадает в Москву. Другой большой реки южнее просто не было.

И хотя идти к Москве-реке было опасно, валькирии не видели другого выхода. Если продолжать путь на запад, можно совсем потерять нить пути и забраться в такие джунгли, выход из которых придется искать очень долго.

Идти по ручью тоже пришлось долго, но тут путешественники по крайней мере знали, что рано или поздно выйдут к большой воде. И если это будет не Москва-река, то наверняка Поднебесное озеро. Третьего не дано.

Григораш двигался впереди всех, держа в руках взведенный арбалет. За ним следовала Жанна с автоматом, в магазине которого оставалось семь патронов.

Переключатель режима стрельбы был поставлен на одиночный огонь.

Первой сигнал тревоги подала лошадь. Она захрапела и шарахнулась в сторону.

Григораш среагировал мгновенно, но поздно. Он не знал, с какой стороны ожидать нападения и попытался распределить вое внимание сразу на все триста шестьдесят градусов, а это очень сложно, когда у тебя всего одна пара глаз.