Пепел. Наследие 2

Я не говорю Майклу о том, как именно мы испортили этим людям жизнь. Просто киваю и рассказываю историю до конца. Больше я ничего не утаиваю. Рассказываю, как училась управлять мутантами. Пытаюсь объяснить нашу с ними связь и, произнося это вслух, кажусь себе полнейшей дурой. Тут либо мир сошёл с ума, либо я.

Закончив рассказ, какое-то время сижу, не глядя на него. Не знаю о чём думает Майкл, но я ловлю себя на мысли, что родители мне не снились из-за него. Он был рядом, и маме с папой нет надобности оберегать меня. Даже в мыслях. Даже с иной стороны жизни. Бросаю взгляд на Майкла, он прикрывает рот ладонью и сладко зевает.

– Ты устал.

Он утвердительно кивает.

– Пойдем в комнату, я практически не спал. Нужно отдохнуть перед отправкой в Хелл. Кто знает, что нас там ждёт.

Останавливаю себя и не спрашиваю о странности последнего предложения. Отправляемся в особняк. Я, как могу, стараюсь не повернуться в сторону, где прячется уродливая статуя.

Идём, держась за руки, как это было на незабываемой прогулке. Я, кажется, чувствую вкус шоколадного пончика. На ступенях стоят двое вооруженных мужчин, и один из них обращается к Майклу:

– Мистер Хантер просил вас зайти.

– Сейчас навестим его, – отвечает Майкл.

– Только вы. Без девушки.

Майкл хмурится, а я разлучаю наши руки и поспешно говорю:

– Всё нормально, я пока пойду в комнату.

– Я скоро вернусь, – обещает Майкл.

Мы расходимся. Витая в своих мыслях и воспоминаниях о нашей с Майклом вечерней прогулке по Кортрок, не замечаю, как оказываюсь у комнаты. С легкой улыбкой толкаю дверь, и тут же улыбку сдувает со скоростью света.

В первую секунду я думаю, что ошиблась дверью.

Во вторую – понимаю – не ошиблась.

В третью – перестаю дышать.

В четвертую – внутренне корчусь от неприязни и боли.

На кровати лежит Мишель. На ней безупречное темно-синее кружевное нижнее бельё. И больше ничего. Девушка удивленно приподнимается на локтях и быстро садится. Хватает легкий пеньюар и второпях накидывает на себя тонкое шелковое одеяние. А я так и стою в дверях с открытым ртом. Ракс шипит, а вот я даже зашипеть не могу.

– Я не знала, что ты вообще в Кортрок. Боже, как неловко вышло.

Быстро-быстро моргаю, чтобы выкинуть картину из головы. Замечаю на полу открытую бутылку алкоголя и два изысканных фужера.

– Что ты тут забыла? – спрашиваю я не своим голосом.

Отрываю взгляд от импровизированного стола на полу.

– Да ничего, ухожу уже.

Мишель пытается обуть черные туфли на невообразимо высоком каблуке. При этом теряет равновесие, одной рукой опирается на кровать, и я снова вижу слишком много её голого тела.

В груди становится больнее. Ком.

– Я просто хотела повторить ночь, что была у нас с Майклом до его отлёта. Я же не знала, что ты тут.

В груди разбрасывается чернота. Она поглощает меня. А Мишель продолжает подсыпать подробности:

– Решила поприветствовать Майкла, а тут, – она замолкает и, наконец-то обувшись, снова запахивает полупрозрачный пеньюар. – Боже, кудряшка, неужели ты думала, что мужчины способны на верность?

Мишель смотрит на меня так, словно перед ней глупый, очень глупый ребенок.

– Уходи, – пищу я.

– Они любят разнообразие. Такова жизнь. Ты ведь сама видела наш с ним поцелуй и…

– Убирайся!

– Ну я тебя предупредила, что столь ненасытные мужчины всегда ходят налево. Тебе просто нужно это принять…

Ракс рвётся к пульту управления, но я ловлю и натягиваю поводок, как могу. Если я сейчас убью сучку, то она не сможет играть нужную роль для мистера Хантера. Значит, папа погиб зря. Но если тварь не уйдёт, я не ручаюсь. Внутри вырастает такая буря, что мне самой становится страшно. Это больно. Почему в груди так больно?

– Позволь дать совет…

– Уходи! Сейчас же!

Мишель проходит мимо меня, и я тону в шлейфе её духов. За спиной слышу голос Майкла и, не оборачиваясь, смахиваю слезу. Меня словно сбил поезд. Или я упала с многометровой высоты. Но меня вылечили, собрали по кусочкам и всё повторили вновь.

Да почему так больно-то?!

– Ты что снова тут забыла?!

Снова…

Снова.

– Я пришла, чтобы…

Дальше я не слышу их разговор. Одно и то же слово бьется в мозгу.

Снова. Снова. И снова.

Она была здесь ранее.

Снова. Снова. И снова.

Обернувшись, не вижу Мишель. Майкл подходит ко мне. Я стараюсь понять выражение его лица и чётко вижу там вину. Он винит себя. Мишель не солгала, она была тут ранее. Отступаю от Майкла. Он останавливается. В глазах закипают слёзы. Мне так горько.

– Я не знаю, что она тебе сказала, но прошу прощения, если услышанное принесло тебе боль. Это последнее, чего я хочу, – осторожно говорит Майкл и протягивает ко мне руку.

– А первое? – хрипло спрашиваю я.

– Спокойствие, семья, ты.

– Я только на третьем месте? – с улыбкой сквозь слёзы спрашиваю я.

Зачем спрашиваю? Не знаю. Чтобы не молчать.

– Нет. Я буду спокоен только после того, как ты станешь частью моей семьи. Все три пункта – это одно целое. Одно без другого не может существовать.