Пепел победы

– Тише, тише! – Ефимов таким вот образом приветствовал бойцов, подходивших, а точнее сказать, подкрадывавшихся на совещание. Группу спецназа и боевиков разделяли каменные монолиты, но все же расстояние до них было не столь велико, чтобы позволить себе излишне громкие звуки.

– Витя, ты со своей тройкой сюда. Федор тут. Да, правильно. – Большинство команд Ефимов отдавал жестами, особо непонятливых хватал за плечи и направлял рукой.

Наконец все уселись плотным кольцом. Старший прапорщик оказался почти в центре.

– Так, ребята, у нас проблемы. Кто-то уже знает, кто-то нет. Я сейчас расскажу все подробно, но никаких звуков. Не колготить, не переспрашивать. Когда потребуется, я у каждого буду спрашивать сам.

Ефимов говорил, а Кострыкин сидел рядом и молчал. Он полностью отдал инициативу своему заместителю.

– Повторяю еще раз: услышав от меня что-то новое, не вопить. Слушать молча. Итак, воинская часть захвачена боевиками. Не учебными, а настоящими. Кто сомневается, за скалой со связанными ручонками лежит один из них. – Ефимов сделал паузу, но напрасно ожидал реакции. – Бандиты взяли в заложники около двухсот человек, среди них есть женщины и дети. Несколько солдат и офицеров уже погибли. Бандиты собираются убить всех, но пока держат в качестве страховки. Если я правильно понял нашего толмача, завтра сюда с визитом прилетает какая-то наша большая шишка. Вот ради захвата этой персоны все и затеяно. Надо сказать, что «немцы» близки к успеху. Во всяком случае, первый этап – захват гарнизона – прошел у них «на ура». Эх, будь у нас связь!.. – Ефимов в темноте попробовал рассмотреть лица притихших радистов. – Тогда мы ничего не стали бы предпринимать, сообщили бы о случившемся и ждали. Но связи нет.

– Не ловит здесь! Аномалия какая-то, что ли, – попытался спасти свою честь Никишин.

– Цыц, помолчи! С причиной отсутствия связи будем разбираться потом. Продолжаю: всего боевиков человек семьдесят. Сегодня в ночь на охрану постов ушли пятьдесят шесть. Следовательно, внизу осталось четырнадцать, может, чуть больше, по одному на брата. Это вполне нам по силам, даже помня о наличии боеприпасов, точнее, их отсутствии. Что мы можем предпринять? Первое: смыться тем же путем, каким и пришли, добраться до предыдущего места ночевки, войти в связь с центром. Второе: мы захватываем опорный пункт, что над нами, и остаемся там в ожидании помощи. Третье: мы тем или иным образом пытаемся освободить заложников. При первых двух вариантах шансов спастись у заложников почти нет. Если мы выберем третий вариант, то скажу честно: я почти уверен, что заложников мы можем спасти, но кто-то должен будет прикрыть их уход. – Голос Ефимова в абсолютной тишине звучал тихо и ровно. – Кроме нас, некому. Я не знаю, кто останется в живых. Хотелось бы, чтобы все… А теперь вопрос. Отвечать начинаем с головняка, согласно боевому порядку. Витя, ты первый. Какой вариант выберешь?

Прошкин задумался.

– Я, как Шамиль.

– А я, как Виктор, – донесся шепот Айдарова.

– Витя! – Ефимов едва заметно повысил голос.

– Третий.

– Шамиль?

– Я же сказал…

– Володя?

– Третий.

– Следующий.

– Третий.

– А какую шишку ждут «немцы»? – спросил Зудов, когда до него дошла очередь выбирать.

– Не знаю, – искренне ответил прапорщик. – Мне, собственно, по барабану. Вариант?

– Третий, – недовольно буркнул Сашка, так и не удовлетворив свое любопытство.

Получалось, что вся группа высказалась за освобождение заложников.

– Готовность к выдвижению двадцать минут, рюкзаки оставляем здесь, берем только оптику. Володя! – обратился Ефимов к саперу. – Переделай все имитационные средства взрывания на зажигательные трубки, возьмешь с собой. Старшие троек на месте, остальные свободны.

– Что будем делать с пленным? – не совсем кстати спросил Кострыкин.

– Оставим здесь, пусть лежит и отдыхает.

– А ствол? – прошипел Иван.

– Да дался он тебе! Патроны мы забрали, а ствол заберем потом, если получится. Зачем таскать лишнюю тяжесть? И все, Ваня, не задавай глупых вопросов. Нет времени. – Ефимов постучал по часам, невидимым в темноте. – Переходим к конкретике. Первый этап: выход на исходные позиции. Два варианта. Первый: спускаемся точно так же, как поднимались, доходим до освещенной зоны и стремительным броском захватываем штаб, где предположительно располагается большая часть боевиков. Но этот вариант отметаем сразу. Это будет хана заложникам, очень вероятно, что и нам тоже. Остается вариант два. Поднимаемся, бесшумно убираем часовых, уничтожаем спящую смену, захватываем достаточное количество боеприпасов и выдвигаемся до освещенной зоны. Там, пользуясь тем, что за спиной у нас противника нет, не спеша отключаем электричество. У заброшенного КПП трансформатор стоит. Саша, с рубильником ты, надеюсь, справишься? – обратился Ефимов к Зудову, закончившему какой-то технический колледж и работавшему электриком.

– Запросто! – легкомысленно отозвался тот.

– Свет вырубится, сразу без всякой команды вперед, там метров семьдесят до сточной канавы. Она тянется за казармы и дальше, я днем специально смотрел. В нее падаем и лежим. Теперь по боеприпасам. Семь шестьдесят два – пятнадцать патронов Айдарову, столько же Горелову. Пять сорок пять у нас с командиром по магазину, в каждую тройку по пятнадцать штук. Радисты, пулеметчики, снайпера пока на голодном пайке. Все, заканчиваем. Остальное обсудим позже, после того как вернемся. И последнее, Витя: часового снять готов? – Ефимов недвусмысленно показал взглядом на нож, торчавший из разгрузки.

Виктор посмотрел на рукоять кинжала, сглотнул и отрицательно покачал головой.

– Олег, тогда ты, – на этот раз Сергей не спрашивал, а приказывал.

Зверев вздрогнул, но протестовать не стал.

– Головняк и Олег за мной, остальным ждать.

Ефимов опрашивал людей – а ведь мог бы и просто приказать! – с одной целью. Он желал хоть в какой-то мере успокоить свою душу и совесть. Сергей знал, что чудес не бывает, не все доживут до следующего утра. Он не сомневался в том, что предстоит размен своих на чужих.

Ефимов стоял в раздумьях, не смея сделать первый шаг вверх. Еще не поздно было остановиться. О себе Сергей не задумывался, хотя на глаза его навернулись слезы, когда в памяти мелькнули образы жены и детей. Хорошо, что было темно.

– За мной! – тихо скомандовал он, делая шаг навстречу смерти.

Ухнула сова, пролетающая над горой. Странно.

Ботинки сняты, на ногах чуни, скрученные из спецназовской куртки, разрезанной на части, в руках нож и ничего более. Огнестрельное оружие у бойцов, идущих следом. Вторым шел тихий как тень Шамиль. К его автомату был примкнут магазин, взятый у пленника. Он прикрывал. Третьим Олег, у него тоже нож, ствол со сложенным прикладом за спиной.

Безумцы. Одна надежда на то, что с этой стороны их не ждали. За Зверевым шагал Прошкин с автоматом на изготовку. Следом, замыкая, двигался Башмаков с приготовленными самодельными гранатами. В случае чего он попробует прикрыть.

Если что-то пойдет не так, кто-то из этой пятерки наверняка ляжет на вершине. Оставшиеся внизу… с ними командир, и у них приказ Ефимова: «Если наверху начнется бой, уходить тем же путем, каким и пришли». По пути прикончить пленника. Какая-никакая месть. Если завяжется бой, значит, они все это время плохо готовились, зря получали свои деньги…

Нет, ничего это не значит! Чтобы захватить пост охранения, требуется чудо.

«Чудес не бывает!» – твердило атеистическое прошлое.

«Чудеса возможны…» – шептал былой опыт.

Тихо, сейчас главное – не шуметь. Сквозь мягкие тряпки подошвы ощущали боль. Обуться можно будет позже, если произойдет чудо.

«Чудес не бывает. Возможно лишь стечение обстоятельств, помноженное на удачу». – Это уже противоречил сам себе былой опыт.

Как же нужна была им сейчас удача! Медленно, метр за метром, почти стелясь над камнями, бойцы продвигались вперед. Их «шаманы» расплывались в причудливые тени. Шамиль поравнялся, шел рядом с Сергеем, плечо к плечу, чтобы две фигуры, слились, образовали непонятный контур.

Старший прапорщик знал, что сейчас подъем станет не таким крутым. К ним присоединится Зверев. Так они и пойдут, затем опустятся на колени и поползут. Иногда будут останавливаться, подолгу прислушиваться и всматриваться в темень, расстилающуюся впереди.

«Стоять!» – Ефимов ухватил за рукав Айдарова, тот – Зверева, собирающегося сделать очередной шаг.

Бойцы встали, замерли. Наверху совсем близко чужие голоса, незнакомый язык. На вышке мелькнула голова. Снизу вверх видно лучше, лишь бы тот боевик, который сейчас на верхотуре, не взял в руки ночной бинокль. В безлунную пасмурную пору прибор – дрянь, но на таком расстоянии света ему достанет. Нет, не взглянул, повертел в руках и поленился доставать из чехла.

Медленно, шаг за шагом бойцы двинулись вперед. Ефимов почти физически ощутил, как напряглись мышцы Шамиля, державшего наготове оружие. Еще несколько шагов, и достигнута мертвая зона, каменная стена. Можно посидеть, успокоить дыхание. Но где там, сердце и не думало замедляться.

«Помоги». – Шамиль, побуждаемый к действию знаками Ефимова, подставил руки.

Прапорщик встал, влез на его плечо. Перед лицом оказалась колючая проволока. Нет, чуть правее. И первое чудо: узкое окошко. Давно натянутая проволока ослабла и опустилась. Сергей медленно потянул руками, увеличивая лаз. Острые шипы сквозь перчатки впивались в кожу, но боль оставалась за гранью сознания.

Теперь ему предстояло сделать самое сложное – незаметно перемахнуть через забор и соскочить по ту сторону, не издав ни единого звука. Столь замечательный «шаман» превратился в ловушку. Многочисленные нити цеплялись за недостаточно разведенные шипы. Казалось, еще немного, и колючая проволока зазвенит тысячью пустых консервных банок. Или, того хуже, сломаются столбы, и все это сооружение с грохотом полетит на камни.

Но боевики поленились повесить банки или же посчитали их не слишком эстетичными, может, не нашли в достаточном количестве. Да и столбы оказались прочными, не пошатнулись, не рухнули.

Ефимов перевалился через каменную стену, тихо сполз по ней, упал на руки. Он стерпел боль в плече, травмированном когда-то давным-давно, откатился в сторону и прислушался. Ни звука. Ему показалось, что слева мелькнула тень. Нет, все в порядке. Действительно померещилось.

Сергей пискнул мышью, показывая, что можно лезть следующему бойцу. На звук совсем близко тенью мелькнула все та же сова. Не найдя мыши, она обиженно ухнула и полетела дальше.

Ефимов принял автомат, а следом и протиснувшегося Шамиля, помог ему приземлиться без шума. Тот сделал несколько шагов в сторону и присел на колено, ствол вверх, в готовности огрызнуться в любую сторону.

Полдела сделано. Появился реальный шанс завладеть точкой. Правда, пока только с грохотом очередей.

Вниз соскользнул Зверев. В последний момент ствол его автомата зацепил проволоку. Звякнул металл. Сердце у Сергея рухнуло вниз, вытянув на себя подбрюшье. Шамиль вскинул оружие к плечу. Ефимов удержал Олега, вознамерившегося сделать то же самое. Они выждали, чувствуя, как встают дыбом и седеют волосы. Башмаков подал связку самодельных гранат и перетек через расширившуюся дыру. Прошкин остался снаружи. Его место там.

«Пошли!» – Ефимов ткнул в плечо Зверева.

Теперь все будут решать они. Он и Олег. Вовка и Шамиль на подхвате. Последний резерв. Странно, но сердце выстукивало: «Мы почти сделали это». В том, что удастся захватить пост охранения, у Сергея сомнений не было. Вот только как и какой ценой? Все зависело от них.

«От меня и Олега. От меня и Олега. От меня и Олега», – машинально повторял Ефимов, двигаясь вперед по дощатому настилу.

Толку от тряпок оказалось мало, сухое дерево тихонько трещало под ногами идущих бойцов. Хорошо, что доски были толстыми и прогибались лишь самую малость.

– Салман? – воскликнул боевик, неожиданно поднявшийся из тени, от стены.

Он, видимо, понял, что ошибся, сделал шаг назад, но поздно. Сергей нанес удар в правое подреберье. Нож еще шел вверх, а свободная рука прапорщика прижала противника к стене, одновременно закрыла ему рот, не давая крику ни малейшего шанса вырваться из глотки. Обоюдоострый клинок повернулся в ране, и последовал новый удар, теперь уже в солнечное сплетение.

Шамиль подскочил сбоку и не позволил умирающему боевику упасть. Левой рукой Ефимов подхватил оружие, соскользнувшее с плеча бандита. Воздух заполнился запахами крови, полупереваренной пищи и кала. Шамиль бережно опустил труп на пол. Ефимов проверил предохранитель, закинул автомат через плечо и поспешил дальше. Он именно спешил, словно чувствовал необходимость этого.

Легкий вскрик раздался за спиной старшего прапорщика, когда он оказался под ступенькой вышки. Боевик высунулся, выставил вперед ствол автомата и оказался на расстоянии удара. Сергей бил едва ли не в прыжке. Нож остался в теле. Выпущенное из рук оружие с грохотом ударилось о камни. Боевик захрипел, попятился назад, перегнулся через перила и упал на колючую проволоку.

– Вперед, живее! – Ефимов стянул с плеча автомат, отпихнул замешкавшегося Айдарова и влетел в караулку, освещенную электричеством.

Грохот разбудил боевиков, но они, еще не наученные горьким опытом, не спешили хватать оружие.

– Руки за голову! – возможно, излишне громко прокричал Ефимов, и за его спиной появился Шамиль.

Два ствола были направлены в вытянувшиеся бородатые морды.

– Всем лечь на пол!

Боевики молча повиновались.

– Руки за голову, я сказал!

Когда бандиты оказались на полу, Ефимов огляделся по сторонам, взял лом, стоявший в углу помещения, и начал методично, одного за другим, бить их в основание черепа. Двое последних догадались о своей участи и попытались вскочить на ноги, но удары лома оказались быстрее. Один из них, лежа на спине, еще стонал, в глазах застыла мольба. Лом поднялся и опустился еще два раза, чтобы наверняка.

Сергей бросил железяку и, старательно обходя кровь, направился к двери. Зубы его при этом сжались так, что начали крошиться. Странно, но он до сих пор не научился любить убивать. В другое время Ефимов, скорее всего, пощадил бы их, но на карте слишком много других жизней, чтобы оставлять у себя за спиной пятерку матерых бандитов. Шамиля била дрожь. Башмаков ввалился в помещение и тут же изверг из себя остатки обеда.

– Отблюешься, соберешь оружие и разгрузки. Шамиль поможет. – Ефимов не был уверен в том, что Айдаров, видевший все это своими глазами, сейчас был способен оказать какую-то помощь.

Похлопав бойца по плечу, прапорщик вышел в ночь.

– Олег, – окликнул он Зверева стоявшего на стреме. – Забираете боеприпасы и вниз. Чужие стволы можете бросить здесь.

Олег, оттирающий руки какой-то тряпкой, только кивнул. Ефимов направился к выходу.

Первый шаг сделан. Начало сражения они выиграли, но вместо радости Сергею отчего-то хотелось выть и плакать.

– Эй! – окликнул он Прошкина, который должен был находиться за забором.

– Здесь, – отозвался тот, и на душе у Ефимова стало теплее. – Все в порядке.

– Сейчас подойду! – сказал прапорщик почти в полный голос.

– Я на месте, – отозвался Виктор и зашуршал оберткой батончика.

Ефимов усмехнулся, заскрипел половицами настила, у калитки едва не споткнулся о тело, лежавшее на земле. Он нагнулся, сдернул влажную, липкую разгрузку, поднял автомат. Сергей отстегнул магазин, оттянув затвор, выщелкнул на ладонь патрон, загнанный в патронник, и двинулся дальше.

Прапорщик появился так тихо, что Виктор чуть не подавился остатками шоколадки. Его автомат, прямо как морда легавой, взявшей след, устремился вперед.

– Разожрался ты тут! – пошутил Ефимов, стараясь придать своему голосу непринужденность. – Сейчас ребята подойдут. – Ему неимоверно хотелось сесть, закрыть глаза. – Не подстрели с испугу.

– Это кто боится, я, что ли? – с шутливой обидой начал Прошкин.

Теперь, когда напряжение немного спало, начинала незаметно подкрадываться нервная эйфория.

– Бди! – потребовал заместитель командира группы, бросил под ноги Прошкина чужую разгрузку и двинулся вдоль забора дальше.

– Вы куда, товарищ прапорщик?

– На кудыкину гору! – Отвечать на вопрос он не хотел.

Бандит, свалившийся за ограждение, оказался мертв. Голова внизу, ноги на стене, выгнулись в сторону. Сергей нащупал рукоять, выдернул нож. Потом он расстегнул разгрузку, перевернул тяжелое тело, стащил ее, положил на камни и проверил карманы. В нагрудном лежали паспорт и, судя по форме, деньги, сложенные вдвое. Не бог весть какая пачка. Ефимов, не раздумывая, сунул купюры обратно. Не до них. Ни патронов, ни гранат по карманам не оказалось. Зацепив одним пальцем разгрузку, он вернулся к Виктору. Остальные разведчики еще не появлялись.

«Долго, – подумалось Ефимову. – Надо быстрее».

– Виктор, за мной! – приказал он вслух и начал спуск, чувствуя, как все сильнее и сильнее болят подошвы ног, наступающие на камни.

– Свои, свои! – заранее дважды проговорил он и, не услышав ответа, сказал уже громче: – Спите, суки?

– Свои! – Ефимов узнал голос Зудова.

– Сто сорок восемь караулов, блин! – В темноте не было видно, как старший прапорщик улыбался.

– Ну что там? – Рядом с Зудовым появилась тень командира группы.

– Все в норме. Сейчас подойдут остальные. Принесут боеприпасы. – Разгрузку, находившуюся в руках, точнее сказать, магазины, лежавшие в ней, Ефимов решил взять себе. – Где мой ствол?

– Вот он, товарищ старший прапорщик. – Зудов поднял оружие, приставленное к камню.

Ефимов схватил автомат, машинально проверил предохранитель.

– Всем переодеваться в камуфляжи, горки, у кого что есть. – Теперь, когда им предстояло действовать на открытой местности и в зданиях, «Шаманы» с развевающимися нитями только мешали бы.

А так издалека спецназовцы могут сойти и за своих. Загремели камнями Шамиль, Олег, Вовка.

– Тише, черти! – зашипел Ефимов и, словно опомнившись, позвал: – Радисты?

– Я, товарищ прапорщик! – Из темноты возник младший сержант Примаков.

– Дуйте наверх, попробуйте прокачать связь.

– Товарищ прапорщик! – парень сник. – Связи не будет. Только внутренняя.

– Почему? – спросил Ефимов, уже догадываясь о том, какой будет ответ.

– Антенна… – Примаков запнулся.

– Сломана, – подсказал прапорщик.

– Да.

– Когда? – Можно было бы еще спросить, кто, чтобы знать, кого убивать, но что толку?

– На спуске…

– И вы до сих пор мозги нам парили?

– Да вы бы ругаться стали. Боялись…

– Понятно. А теперь не боитесь?

– Теперь надо, чтобы вы знали и не рассчитывали… – радист не договорил.

– А я и не рассчитывал, – садясь на камень, глухо буркнул Ефимов, в душе которого не было даже злости. – Но если вы там внизу не отыщете способ связаться с нашими – убью!

– Ясно. – Сергею послышалось, или на самом деле в этом слове, сказанном Примаковым, проявился радостный оттенок?

Думает, что прощен? Зря.

– Все радиостанции на приеме, – скомандовал Ефимов, искренне надеясь, что хоть на открытой местности они будут давать устойчивую связь. – Разобрались с гарнитурой? Тишина, значит, так оно и есть. Микрофон в ухо, начинаем движение. Я первый, остальные боевым порядком, дистанция минимальная. Пошли.