Пепел победы

– Беркут-двенадцать, я Гранит-шесть, – вещал подполковник Котов. – Вижу тебя на пятнадцать часов, как понял меня? Прием.

– Гранит-шесть, я Беркут-двенадцать, слышу тебя хорошо, площадку приземления вижу. Гранит-шесть, что у вас за стрельба? Прием.

– Беркут-двенадцать, я Гранит-шесть, отвечаю: идет отработка темы по программе проводимых учений «Рота в налете». Как понял меня? Прием.

– Понял тебя, площадку вижу, давай дымы, захожу на посадку, – ответил летчик, обернулся к генералу, сопровождавшему высочайшую персону, и пояснил: – Учебные занятия. Ну, я скажу, у них и имитация!

На площадке приземления поднялся шлейф оранжевого дыма. Командир вертолета уже собрался начать снижение, когда в наушники ворвался новый обеспокоенный голос:

– Байкал-три – Беркуту-двенадцать. Это не учебная стрельба, не учебная. Нас атакуют, веду бой, прошу огневой поддержки. Как понял меня, как понял?

– Не понял, повтори! – Пилот никак не мог поверить в сказанное, но на всякий случай пошел на новый круг, набирая высоту.

– Говорит командир группы спецназа лейтенант Кострыкин. Гарнизон захвачен боевиками. Веду бой, имею потери убитыми и ранеными, – сообщал лейтенант, наплевав на то, что его прослушивают. – Прошу огневой поддержки, прошу огневой поддержки. Нужна помощь.

Время замедлилось. Летчик повернулся к генералу и раздумывал, что ему сказать.

Подполковник Котов на земле отстранил от себя радиостанцию и беззвучно хватал губами воздух.

Лейтенант Кострыкин отстреливался на втором этажа штаба и ждал ответа.

Наконец вертолетчик сообщил генералу:

– Лейтенант Кострыкин, спецназ, позывной Байкал-три, сообщил: гарнизон захвачен боевиками, ведет бой, имеет раненых и убитых. Это противоречит сведениям, полученным от Гранита-шесть. Что станем делать, товарищ генерал?

Тот беззвучно, прямо как подполковник, находившийся на земле, пошевелил губами.

«Кострыкин, Кострыкин!.. Где-то я уже слышал эту фамилию. – Генерал заглянул в свою папочку. – Ах, точно, это тот самый лейтенант, которому сам президент, находящийся сейчас во втором вертолете пары, должен что-то вручить. Почетную грамоту или медаль?» – Точно генерал не помнил.

Для этого у него в штабе имелось целых три полковника.

– Сам-то что скажешь?

Летчик задумался, но лишь на секунду.

Он во всех деталях представил себе картину, виденную лишь издалека, и уверенно произнес:

– Я бы поверил лейтенанту.

– Уходим! – не раздумывая, приказал генерал. – Передай ведомому и вертолетам сопровождения: «Сильный ветер».

– Но как же спецы? – растерянно переспросил вертолетчик, не спеша посылать в эфир фразу, означающую экстренный уход. – «Ми-24» могли бы выполнить хоть один заход на цели!

– Ты меня не понял, майор? Под суд пойти хочешь? Ты хоть соображаешь, кто с нами летит?

– Соображаю, – огрызнулся майор, но все-таки произнес: – Внизу сильный ветер, внизу сильный ветер.

Вертолеты все дальше и дальше уходили от бетонной посадочной площадки, от боя, идущего на земле, и от ПЗРК «Игла», вытащенных боевиками из машины, но уже бесполезных.