Пепел прошлого

Она вдруг почувствовала, что сдерживаемая дистанция между ними размывается, как морозный узор на стекле под теплым дыханием.

— Ну что ж… может быть, я даже и не против, — её голос был осторожен, но теперь в нем звучала нота непринуждённой игривости.

Минутное молчание пролетело мимо, и Андре воспользовался возможностью увести разговор подальше от конфликта.

— Расскажи мне о своем кафе. Я понимаю, это такое место, где каждая вещь имеет свою историю?

Ксения сделала глубокий вдох. Рассказы о кафе всегда приносили ей радость.

— Да, это правда, — её глаза выразительно сверкнули при воспоминании. — Каждая деталь выбиралась с душой, каждое блюдо в меню имеет свою историю. Мы пытаемся создать атмосферу старинного города, сохранив душу этого места…

В её глазах пылал огонь страсти, а Андре удивлённо поймал себя на мысли, что ему хочется узнать больше, погрузиться в этот маленький мир Ксении.

— А что же дом? Особняк Анненкова? — Андре рискнул заговорить на конфликтную тему. — Почему ты так привязана к этому месту?

— Он мне всегда казался сказочным замком, — глаза Ксении мечтательно засияли. — Когда я была маленькая, представляла, как вырасту, заработаю много-много денег и буду там жить, — она засмеялась. — Знаете, я ведь никогда даже не была внутри. Там на крыше есть беседка из стекла — вы же видели? Мне кажется, если бы я только могла зайти туда лишь на минуту…

— Серьезно? Не была внутри? — удивленный Андре переваривал информацию. — Зачем тогда весь этот активизм, из-за детской мечты? Чем-то посерьезнее не хотелось заняться?

— Ну, у меня есть кафе, — глаза Ксении потухли, когда она почувствовала его пренебрежение. — И блог. Что плохого в детских мечтах? Иногда из них можно вырастить дело всей жизни.

— Я о другом, — Андре искоса посмотрел на Ксению, следя за ее реакцией. — Семья. Дети.

— О, — ее рот приоткрылся, она растерянно уставилась на него. — А зачем?

Андре искренне расхохотался.

— Вопросы у тебя? Как это — зачем? Ты же русская. Семейные ценности и все такое. Папа о внуках не спрашивает?

— А вы — француз, — щеки Ксении вспыхнули. — Толерантности вас не учили? Или вы в Россию специально приехали чтобы сносить дома и требовать детей от одиноких женщин? Во Франции нельзя, а здесь отрываетесь.

— Да, я покупаю тур, — еще больше развеселился Андре. — Называется…

— Вот мы и приехали, — прервала Ксения, указывая на кирпичную пятиэтажку. — Во двор, пожалуйста.

Андре свернул во двор дома, вздрогнув, когда внушительный сугроб на дороге зловеще проскрежетал о дно его машины.

Ксения коснулась ручки двери, но задержалась на мгновение перед тем, как выйти.

— Спасибо за поездку, Андре… и за разговор, — добавила она, выглядывая из-под пушистой шапки, которую она снова натянула на себя.

Андре кивнул, и в его глазах блеснуло что-то вроде… уважения? Они молча посмотрели друг на друга, пока он не кивнул и отвернулся, давая ей возможность захлопнуть дверь машины. Андре опасался, как бы его внутренний голос не подтолкнул его сделать предложение о встрече в другой день, в других обстоятельствах — предложение, о котором она могла бы подумать.

Оставив после себя колеблющийся столб дыма от выхлопа, Андре отъехал от дома Ксении, напряженно анализируя каждый момент их короткого путешествия. Его разум, привыкший к расчетливым коммерческим маневрам и профессиональной бдительности, с беспокойством ловил отголоски необычного для себя сочувствия.

«Неужели бабочки в животе?«— издевательски спросил он сам себя, отгоняя невольно прокравшиеся эмоции к Ксении. Он был здесь не для того, чтобы вступать в романтические отношения, а чтобы завершить сделку.

Остановив машину около небольшого кафе, Андре откинулся на спинку сиденья. «Начнем игру,» — пробормотал он себе под нос и набрал номер Бориса.

Но перед тем, как нажать на кнопку вызова, он задумался. Его сознание, всегда устремлённое к новым вершинам власти и богатства, неожиданно подарило ему мгновение контраста между его привычным миром и миром Ксении, наполненным мелочами, трудностями и радостями маленькой жизни. Но он оперативно восстановил свой обычный порядок мыслей, закрываясь от любой формы сочувствия как от чего-то непозволительного и опасного. Не сегодня, не с этой женщиной, не в этом месте.

С этими мыслями, он прижал телефон к уху.

— Борис Иванович, нам нужно начать подрывать позиции госпожи Воеводиной. Нужен хорошо спланированный PR-ход, — произнёс Андре, аккуратно размещая свои шахматы.

— У меня есть кое-что на уме. Мы выступим миротворцами. Расскажем о том, как ее активизм стоит на пути развития и благополучия наших граждан, как мешает созданию новых рабочих мест, — задумчиво начал Борис Иванович.

— Ну что ж, превосходно. Начнем с местной прессы? — Андре был не в меру удовлетворен.

— Именно так. Параллельно я проведу беседу с её кредиторами. Ничто так не оказывает давление, как леденящее дыхание долговых обязательств, — Борис Иванович изобразил хитрую улыбку в трубке.