Пепел сердца

– Держитесь от нее подальше, тюрьма не самое полезное для здоровья место, – сказал Федор. – Думайте не о своем горе, а о детях. Я приведу Соню и принесу вам что-нибудь из одежды. Что нужно?

Некоторое время она смотрела бессмысленно, соображала. Потом сказала:

– Халат, тапочки… Сонечка знает. Девочка моя бедная… Когда вы придете?

– У меня до трех занятия, потом консультации. Часов в шесть, я думаю. Что кроме мороженого? Косметику?

– Правда, принесете? – Она поправила волосы; смотрела недоверчиво. – Клубничное. Сто лет не ела клубничного мороженого. Косметику, говорите? Что, страшна? – Она ухмыльнулась.

Федор не ответил.

– Мне сорок три, – сказала ни с того ни с сего. – Мы тоже учились вместе с мужем, на архитектурном. У нас строительный бизнес… небольшой…

Федор понял, что сейчас она снова расплачется. Но он ошибся, она только вздохнула глубоко и задержала дыхание.

Она напомнила ему птицу в клетке, старую, нахохлившуюся, усталую, которая не знает, как вырваться на свободу, а может, не хочет…

Глава 18 Взрыв

…Они сидели за журнальным столиком. Втроем. Ужинали. Все было как вчера, только Федора не было. Настя заглядывала в рот «своему Генчику», Ния была печальна.

– А чего это нашего профессора нету? – спросил Геннадий. – Рассказал бы про смысл жизни.

– Он не придет, – выскочила Настя. – А про смысл жизни мы и сами знаем. Правда, Агничка?

– Ну и в чем, по-твоему, смысл жизни, умная ты моя? – Геннадий был снисходителен и улыбчив; поддразнивал Настю и не сводил взгляда с Нии.

– В любви!

– С милым рай в шалаше? Ты уверена?

– Уверена! – Настя чмокнула его в щеку. – Генчик, а давай полетим в Таиланд и там отгуляем свадьбу! Знакомая была осенью, восторг полнейший! Агничка, ты как?

– Посмотрим, – неопределенно сказала Ния.

– Ой, ты прям как неродная! Полетим все вместе! Море, пляж, бутички… знакомая говорит, брендовые шмотки буквально за копейки. Жрачка классная тоже. И все тебе кланяются: мадам, мадам! Счастливы до смерти, что покупаешь у них, и торговаться можно.

– А бабки у тебя есть? – спросил Геннадий.

– При чем тут бабки? Нам много не надо, правда, Агничка? Ой, а давайте танцевать! – Она вскочила, подбежала к музыкальному центру, потыкала в клавиши. – Вальс! Генчик, пошли! – Она потянула его за руку; он поднялся, ухмыляясь, все так же настойчиво глядя на Нию.

Они топтались посреди комнаты, раскрасневшаяся, громко подпевающая Настя и ухмыляющийся Геннадий.

– Трам-трам-трам-па-па! – выкрикивала Настя, пытаясь кружиться, вешаясь на парня, помирая со смеху. – Парам-парам-парам!

Декстер спрятался за Нию, подвывал и взлаивал у нее из-за спины – выражал неодобрение.

– Я пойду, – Ния поднялась. – Устала.

– Ой, Агничка, не уходи! Я сейчас уберу, будем чай пить. Посиди еще! Ну, Агничка, пожалуйста! Генчик принес шикарный торт!

Ния снова уселась, спрашивая себя зачем. Не хотелось оставаться одной? Не хотелось лежать в кровати, прислушиваясь к их голосам?

Настя принялась убирать тарелки. Она бегала туда-сюда, из гостиной в кухню, болтала при этом и громко смеялась.

– Веселая у тебя подружка, – заметил Геннадий.

– У нас. Веселая.

– Она всегда была такая?

– Всегда. А ты что, не знаешь? Она же твоя невеста!

– Таких невест у меня знаешь сколько! – Геннадий рассмеялся. – Когда-то тусили, потом разбежались. Она девка ничего, душевная, но дурная, вечная пацанка, какая из нее жена. Ты – другое дело, в тебе чувствуется… – он пощелкал пальцами, – норов, с тобой интересно. Мы с тобой похожи, честное слово. Мы игроки, и встретились мы недаром. Короче, судьба!

Он поднялся с кресла и пересел к ней на диван. Уставился своими темными бессовестными зенками, глаза в глаза, оскалился. Ния вспыхнула. Он вдруг больно схватил ее за плечо, рывком притянул к себе, впился в ее губы жадным горячим ртом. Ния вскрикнула, уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Она чувствовала его настойчивый язык, чувствовала жаркую волну, прокатившуюся по телу… Понимая, что тонет, переходит рубеж, за которым тьма, обняла его за шею, ответила, ничего не соображая, теряя сознание, умирая…

Геннадий вдруг оттолкнул ее, шепнул: «Тише! Потом!»

– Кому чай, кому кофе! – закричала влетевшая с подносом Настя. – Генчик, нарежь торт! – Она ткнула ему в руки нож. – Мне с розочкой.

Ния почувствовала истеричное облегчение, у нее даже дыхание перехватило – Настя ничего не заметила! Дура! Идиотка! Это о себе. Так подставиться! Завтра же пусть убираются, оба! Она украдкой утерлась, едва не вскрикнув от боли – на нижней губе была ранка, на руке осталась кровь. Черт бы тебя побрал, герой-любовник! Она облизнула губу и невольно бросила взгляд на Геннадия, он ответил ей взглядом исподлобья, тяжелым, без улыбки. Она чувствовала его желание, его нетерпение, ей показалось, у него дрожат руки. Оба молчали. Настя болтала по своему обыкновению. Торт был приторно сладок и розов, от него одуряюще несло ванилью.

– Сладко, – хрипло сказал Геннадий, с усилием сглотнул, дернув кадыком. – Ох и сладкий… торт! Аж голова кругом!