Пепел сердца

– Фу, как грубо. Я бы тебя, подруга, ни за что не бросил, я бы тебя на руках носил! И запомни: из мента никогда не будет человека, поняла? Мент, он и есть мент, хоть и профессор. Нутро не переделаешь. Он хиляк, твой профессор, тебе не такой нужен.

– И какой же мне нужен? Такой, как ты, что ли?

– А хотя бы! Все лучше. Я мужик, я все могу. Я такое прошел… тебе в страшном сне не приснится. Я нутром чую, ты мой человек!

– С какой это стати?

– Ты рисковая и смелая.

– А Настя?

Геннадий рассмеялся:

– Настя простуха против тебя и халда. Забудь. Мы уедем отсюда, тебе тут жизни не будет. Твоего мужика определят в колонию лет на семь-восемь, подашь на развод, снимем кассу, и поминай как звали.

– И куда же мы поедем? – фыркнула Ния.

– Куда угодно, у меня везде кореша. Не пропадем.

Ния рассмеялась, со стуком поставила чашку – кофе выплеснулся на стол.

– У тебя с головой нормально? Я и ты? И, главное, кассу он не забыл!

– Рылом не вышел? – Он все еще ухмылялся, но в глазах уже закипала злоба.

– Рыло как рыло, только вот рот не надо разевать. Или, как это говорят твои кореша, варежку. Варежку не надо разевать, усек? Ты меня ударил… – Она невольно потрогала щеку. – Скотина!

– Сама виновата! У меня голова кругом, а ты отталкиваешь… Да я себя не помнил! Сама ж позвала!

– Я тебя не звала!

– Ты дверь открыла! А теперь боишься, дверь на ключ…

– Откуда ты знаешь?

Геннадий ухмыльнулся.

– Значит, знаю.

– Проверяешь?

– А хотя бы! Нельзя? А вдруг забыла! Да что ж ты так… Могу извиниться! – Он вдруг упал на колени, обнял Нию, прижался лицом к ее груди.

Ния попыталась вырваться, но Геннадий, все так же ухмыляясь и заглядывая ей в глаза, держал крепко.

Ния закричала отчаянно, отдирая от себя его руки.

– Убирайся из моего дома! Я не хочу тебя видеть! Тебя и твою… – Она с силой толкнула Геннадия коленом; тот разжал руки, и Ния выбежала из кухни.

– Ты! – рявкнул Геннадий ей вслед. – Думаешь, соскочишь? Хрен! Все отдашь, и профессор не поможет! Я же тебя одним пальцем… как куренка! Дура!..

Глава 27 Новый год, день первый

В полдень они встретились на площади, около елки. Вокруг кипела жизнь. Избушки на курьих ножках с кофе и чаем, пони, ослики, кареты, затейники, лотки с товаром, ряженые, хороводы розовых прыгающих зайцев и желтых цыплят с большими красными ногами. Сизый дым от горящих шашлыков; запахи горелого мяса, кофе, конского навоза. Музыка, танцы, визг ребятишек, смех, крики; конкурсы на лучшего певца, чтеца, танцора, прыгуна и канатоходца – канат натянут в метре примерно от земли, чтобы не больно падать. Столпотворение.

– Как ты? – спросил Федор, присматриваясь к ней. – Что-нибудь… с квартирантами? – пошутил.

– Я их выгнала!

– Они ушли?

– Не знаю. Я ушла первая. Можно, я останусь у тебя? Не хочу домой. Противно.

– Что-то случилось? – снова спросил Федор.

– Устала… чуть-чуть. – Добавила лукаво: – Всю ночь не спала.

Федор прижал ее к себе.

– Сегодня первый день нового года, помнишь? – спросила Ния. – Новый год, новая жизнь!

– Помню! А ты помнишь, как мы встречали Новый год на Магистерском? Вместо камина был костер… только мы и два фаната-рыбака у лунок. Я думаю, они нас даже не заметили.

– Помню! Еще лисичка приходила! Маленькая, рыжая, осторожно пробиралась в снегу… Ты сказал, что она ловит мышей. Ты давно там был?

– Была лисичка, точно. Был в августе, три дня. Плавал, полночи сидел у костра, думал…

– Это из-за меня? – спросила Ния, серьезно глядя ему в глаза.

Федор кивнул.

– И что ты надумал? Что я тебе не нужна и от меня нужно держаться подальше?

– Ничего не надумал. Хочешь, пошли туда!

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Тропа есть, рыбаки никуда не делись.

– Те самые?

– Те самые. Разведем костер…

– Вернемся? Ты думаешь, можно вернуться?

– Я не знаю, Ния. Я не уверен, что нужно возвращаться. Мы можем начать снова. Ты сама сказала, новая жизнь…

– Начать новую жизнь с озера? – Ния рассмеялась. – Согласна. Пошли!

И они пошли. Через парк, по пешеходному мосту через реку, через заснеженный луг. По узкой тропинке, протоптанной «зимними» рыбаками на белом снежном покрове. Было морозно и очень тихо; снег вбирал в себя далекие звуки города, и они, приглушенные, не растворяясь, пеленой висели в воздухе. Небо после полудня потемнело – из бледно-голубого утреннего стало синим; солнце, постояв у них над головами, стало постепенно смещаться к горизонту, а на западе уже розовела широкая закатная полоса, предвещая мороз и ветер.

Они шли гуськом – тропа вмещала лишь одного. Федор впереди, Ния, стараясь ступать след в след, сзади. Не замерзла? – спрашивал Федор, оборачиваясь, Ния мотала головой – в порядке. И они шли дальше.

Они добрались до озера, когда воздух уже голубел от накативших внезапно сумерек. Озеро пряталось под снегом, его выдавали лишь две черные нахохлившиеся фигуры с удочками. Над лунками висели седые облачка пара. К вечеру заметно похолодало…