Пепел сгорающих душ

Такнар медленно и глубоко вдохнул, приказывая себе расслабиться. Если аагир не напал раньше, скорее всего, он не нападет вовсе. Да, разумеется, это неслыханный случай, когда освобожденный от пут ящер позволил прикоснуться к себе кому-либо помимо служителей Храма, но, возможно, данный аагир попросту болен или и на него повлияла магия неудавшегося убийцы. Того, кто разрешил императору снять с ящера еще и намордник, он накажет потом.

— Позвольте слугам надеть новую упряжь. Вы и так уже почти опаздываете. Ваша невеста будет волноваться. — Такнар предпочел бы приказать, но формально его ранг не давал права на подобную вольность.

— Она настолько корыстолюбива?

Жрец потер гудящие виски.

— Ваше величество, ваша будущая супруга обладает мягким характером, чиста и непорочна. Вам нет необходимости подозревать ее в подобных интересах.

— Жаль.

— Простите?

— Жаль, что непорочна. Не люблю причинять боль. — Маэр отвернулся, лишая жреца возможности рассмотреть выражение его лица. — В отличие от тебя и твоих собратьев. Интересно, что вы чувствуете, когда призываете аагиров? Если бы ящеры знали, что с ними собираются сделать… — Его пальцы скользнули по чешуйчатому боку, вдоль тонкого шрама, едва заметного среди сверкающей белизны. — Вы могли бы использовать керрехов…

— Этих исчадий Бездны, питающихся падалью?! — жрец не совладал с негодованием. — Пусть ловцы прикасаются к этим ядовитым тварям!

— Ловцы хотя бы не обрубают крылья. Видишь ли, это очень больно, светлейший. Когда пойманному в рунную ловушку аагиру ломают кости, навсегда лишая возможности летать.

— Ваше величество, вы ошибаетесь. Эта процедура совершенно безболезненна для ящеров и проводится исключительно для того, чтобы ими могли пользоваться не только достигшие ранга серебряной ветви.

— Каждый третий аагир умирает.

— Вы преувеличиваете.

В глазах Маэра скользнула злость.

— У меня хорошая библиотека, светлейший. Более чем. В ней хранятся крайне любопытные сведения. Их нужно только сопоставить. Туфельки из кожи аагира пользуются высочайшим спросом у столичных модниц. Но так быстро теряют свои необычные свойства!

— Торговля таким товаром запрещена, и вы это знаете. — Такнар поправил складки своей мантии. — Не думаете ли вы, что Храм Герлены втайне занимается столь неблаговидным делом?

— Я думаю, что если бы вы не ловили аагиров, ничего этого просто не было бы.

— Они могут преодолевать весьма большие расстояния с очень высокой скоростью. Не говоря уже о том, что по традиции вам не положено ездить на чем-либо ином. Народ не поймет, если вы пожелаете прокатиться на керрехе, — жрец стряхнул с рукава небольшую пылинку и продолжил: — Ваше величество, мы опаздываем. К чему это ненужное оттягивание церемонии?

— Я выбирал другую невесту, — пальцы императора медленно прошлись по костяному гребню ящера.

— Да, разумеется. Но ваша избранница неожиданно заболела. Ее состояние внушало серьезные опасения и мы взяли на себя смелость посоветовать вам другую кандидатуру. Вы же согласились, не так ли?

— А я мог отказаться? — Маэр невесело усмехнулся. — Та, первая… На портрете у нее был добрый взгляд… Она будет жить? Чем вы ее отравили? Служители Храма так хорошо разбираются в ядах… И так быстро устраняют тех, кого считают ненужным.

Брови Такнара поползли на лоб. Ему совершенно перестало нравиться направление их разговора. Что за оса укусила мальчишку? Неужели в старых сказках о зеркалах все-таки есть крупица правды? Империи однозначно необходим новый правитель. И чем быстрей, тем лучше. Управлять Маэром становилось все сложнее и сложнее.

Первая избранница императора была отвернута Такнаром по весьма прозаической причине: девушка оказалась слишком молодой и худенькой, чтобы гарантировать успешное рождение наследника. Разумеется, ни о каком яде речи не шло, хватило небольшого письма с рекомендацией выехать в южные провинции для поправки здоровья. Семья кандидатки не посмела перечить служителям Герлены.

— Вы взволнованы предстоящим обрядом, и потому говорите странные вещи. Вам следует успокоиться.

— Ваш яд незаметен, не имеет цвета и запаха. Его просто подмешать в воду или подсыпать в пищу. Жертва засыпает и не просыпается. Провинившиеся перед лицом Герлены служители почти никогда не отказываются от этого яда.

— Ваше величество, вы перепутали. Оступившиеся сами выбирают свой путь. Мы никого не травим. Мы предлагаем.

— Мне вы тоже предлагали. Вот только выбор предстает весьма ограниченный. Больно ли пить этот яд, светлейший?

— Разумеется, нет. Герлена милостива и не желает излишних мучений — даже тем, кто предал ее.

— Это хорошо. Не хотелось бы умирать с перекошенным лицом.

— Я прикажу вашему врачу осмотреть вас после церемонии. Вы нездоровы.

— Да нет… — Маэр наконец отстранился от излучавшего довольство аагира и шагнул в сторону. — Куклы не умеют болеть. Впрочем, мы действительно теряем время. Идем, светлейший.

Легкий порыв ледяного ветра, совершенно неуместного в этот жаркий день угасающего лета, скользнул по коже Такнара как раз в тот миг, когда император поравнялся с ним.

— Идем же. Не будем заставлять толпу ждать.