Пепел (СИ)

Все вокруг были лжецами. Да и я сама попала в их ряды, потому что соврала маме о болях в животе и выпила ненужные обезболивающие таблетки. Однако лучше не становилось ни на минуту. Мне хотелось плакать сутками напролет, хотелось исчезнуть. Но я понимала – нужно принимать реальность, пусть в ней и не будет больше Вити.

Однако Шестаков появился на следующий день. Поздно вечером, когда я зашла на кухню попить воды, услышала за окном голос Вити. И не только я услышала. Отец тоже вышел. На скулах его забегали желваки, когда папа увидел мальчишку возле нашего подъезда.

– Я не звала его, – с ужасом в голосе прошептала, боясь посмотреть в глаза родителю. Во рту застыла желчь, на грудь словно положили груз. Мне было тяжело дышать, легкие наполнялись волной паники.

– Рита, иди в комнату. А Витя, я скажу ему… – произнесла мама, стоя в проходе между коридором и кухней.

– Скажи ему, чтобы больше никогда не приходил, – я развернулась и пошла к себе. И без этой фразы было тошно, рыдания застряли где-то между сердцем и разумом. Я будто закрывала себя в непроницаемую деревянную коробку, в которой нет места свету.

Однако на этом попытки Шестакова не закончились. Витя поймал меня в школе, он ждал в коридоре, когда я переступлю порог учебного заведения. Я чудом проскочила вместе с толпой внутрь, куда моего бывшего лучшего друга не пустила охрана. На второй день ситуация повторилась, только побег не удался. Витя все-таки выцепил меня и силой оттащил на улицу к турникам.

– Какого черта, Романова? Ты с ума сошла? Заболела? Обиделась на меня? – закричал он, облокачиваясь о турник головой. Хорошо вокруг никого не было, и мы не привлекали особого внимания школьников.

– Нет, просто, – сухо ответила. Сердце пропустило удар от того, с каким холодом прозвучал мой ответ, словно я сама себе воткнула нож в горло. Я не могла смотреть на Витю, мне это казалось предательством.

– Что просто? Мы дружим с какого возраста? Ты забыла? Я ведь говорил, что мы всегда будем вместе! Я не собираюсь подчиняться твоим тупым заявлениям! И я буду к тебе приходить, хочешь ты того или нет!

– Делай, что хочешь, – со вздохом произнесла и двинулась в сторону школы. Витя схватил меня за руку и резко дернул. Мы пересеклись взглядами. Мимолетно. Всего секунда, и внутри разорвалась атомная бомба. Мои губы дрогнули, потому что в глазах Шестакова был другой мир: в нем была радуга, а в моем бесконечный дождь.

– Рит, я… я не понимаю, почему ты решила отказаться от меня.

– Мне пора, – шепнула, вырываясь из рук Вити. Мне надо было сказать ему что-то более убедительное, но я не смогла. Отталкивать мальчика, которого любишь, оказывается, невероятно сложно.

И нет, это была не последняя попытка Шестакова, он вообще не умел проигрывать, наверное, поэтому всегда выбивался в негласные лидеры. Люди тянулись к Вите, но меркли в его тени. Ему стоило только выйти в центр, как вокруг сразу появлялись радостные голоса и смех. Я тоже смеялась, была одной из тех, кто грелся в тепле этого яркого мальчишки. А теперь его нет. Солнца нет. Оно погасло. Витя погас для меня.

В следующий раз Шестаков притащил мороженое, но я не взяла, пройдя мимо, словно мы были незнакомы. Больней всего было видеть горечь в его глазах и обиду. Я утешала себя только тем, что однажды извинюсь перед ним. Однажды, когда стану старше, когда Витя тоже вырастет, мы встретимся и поговорим по душам. Я не была уверена, что мы сможем стать снова друзьями, но… я должна извиниться и дать понять, что в моих намерениях не было ничего плохого.

Он не должен пострадать от рук отца.

День за днем, неделя за неделей. Витя приходил почти каждый день. Он пытался поговорить, он, словно понимал, что в конечном счете я могу сдаться и дать слабину. И я почти сдалась, однако папа мне напомнил, ради чего держалась столько времени.

В пасмурную субботу, когда мы с отцом вышли в школу, встретили Витю у входа в наш двор. Он держал в руках маленького котенка и смотрел на меня так, как и этот бездомный пушистик, – с надеждой.

– С дороги! – буркнул папа, толкнув Шестакова, стоящего на ступеньках. Котейка выпал из его рук, громко пискнув. Я остановилась, грудь парализовало от чувства вины и тоски.

– Рита! – крикнул Витя.

– Пошли, – настаивал отец.

– Павел Дмитриевич, позвольте проводить Риту в школу.

– Не смей даже близко приближаться к моей дочери, выродок! – рявкнул папа. Он повернулся и сделал шаг в сторону Вити, сжимая руки в кулаки. Я испугалась. Настолько сильно, что начала задыхаться. В глазах возникли картины, как отец бьет Шестакова, как нависает над ним и обвиняет в грехах, которые совершил другой человек.

– Папа, я в школу опоздаю! – закричала, схватила его за руку и потянула за собой, прося всех богов услышать мою мольбу.

Пожалуйста…