Пепел Снежной Королевы

А когда Брэнна заморозит Озеро, Мара улететь не сможет, ибо даже птица Мара не может поднять целое озеро льда. В обмен на свободу птица исполнит любое желание.

Только коварная Бирог не сказала Брэнне, чего именно попросить у Мары, и та попросила лишь вечную жизнь, не упомянув о вечной молодости. Отныне Брэнна должна жить вечно – но старухой! Это было для нее страшнее смерти.

Прошел срок, и Брэнна выведала у сжалившейся над ней матери, что, для того чтобы жить вечно и оставаться молодой, она должна каждые пятьдесят лет забирать жизнь двенадцати девочек. И сейчас среди людей бродит бессмертная Брэнна – Снежная Королева.

Часть III ВОЗВРАЩЕНИЕ

Глава 1

Куки всегда ощущала присутствие в своей жизни брата. Именно с его появлением сама Куки и родилась. Вернее, перестала быть растением и начала превращаться в человека.

Большой Снегопад стал разломом, который разделил ее жизнь на «до» и «после». Где-то в сердце снежной бури, все еще бушующей в разломе, остался красный колышек– ее потерянный брат.

Дальше Куки шла одна. Кит был маркером, который задавал масштаб вселенной Куки. Отныне и навсегда она измеряла расстояние между ним и ею сегодняшней. Той, которой она становилась с течением времени и по мере удаления от брата.

Кристофер оставался ровно на том же месте. В том же времени года. И сам он никогда не изменялся, оставаясь маленьким мальчиком. Куки же все время ощущала, как увеличивается по сравнению с ним. Как тело ее постепенно раздувает, а душу наполняют повседневные опилки жизни.

Поначалу она покрылась коростой горя. Казалось, вся ее кожа – это сплошная рана. Любое прикосновение к ней – вольное или невольное – причиняло страшные муки. Любое напоминание о тех событиях заставляло ее сочиться слезами, совсем как исходит соками дерево с раной на коре.

Постепенно кора грубела, рана зарастала. Долго потом облетали с нее струпья этой коросты. Долго она приноравливалась к своей ране изнутри и закрывала ее снаружи, наращивая все новые и новые слои покрова.

* * *

Исподволь пустые каждодневные заботы разбавили насыщенный и густой сироп из горя. Надуманные или насущные заботы промокнули сукровицу. Слова человеческие обветрили и отполировали рану. Куки стала такой, какой стала.

И вот теперь пришел ее час. Она почувствовала, как вихрь, больше похожий на сильное течение в жидком и гладком воздухе, подхватил ее и понес обратно. Туда, к самому началу, к маленькой точке в метели.

Там остался ее брат. Покинутый, потерянный и так до сих пор не найденный. Теперь Куки предстояло найти его. Теперь она знала все, что ей надо было для этого знать.

Куки чувствовала, как, по мере приближения к нему, меняется сама. Еще немного, и она снова стала девочкой восьми лет. Она брела в метели, увязая то и дело в глубоком снегу и прижимая к себе окоченевшими руками с чужими пальцами сокровище. Маленький детский ботинок.

* * *

Но вдруг она перешла невидимую границу. За эту волшебную стену уже не проникала метель. Воздух здесь еще больше стал походить на жидкость. Жидкий кислород.

Отныне уже не испытывала Куки никакого сопротивления, слегка оттолкнувшись от земли, она подпрыгнула да так и осталась висеть в этом необыкновенном воздухе.

Чуть пошевелив плечами, она поплыла дальше, к центру странного и тихого снежного сада. Здесь густо произрастали морозные цветы, какие появляются на стеклах зимними ночами. Цветы, не имеющие никакого отношения к ботанике, известной Куки.

То там, то сям росли пышные кусты с изумительно красными ягодами. Ничего подобного Куки никогда не видела. Заинтересовавшись, она подлетела ближе к одному из кустов.

Облетев вокруг, Куки с трудом оторвала заиндевевшие пальцы от ставшего железным ботинка и прикоснулась к рдеющей огнем ягоде.

Полированный блестящий шарик тут же осел на ее пальце обжигающей каплей крови. И хотя категории тепла и холода не действовали в этом саду, Куки поняла, что кровь эта настоящая, густая и жгучая. Растерев между пальцами каплю, Куки совсем иначе посмотрела на кусты. Сколько же здесь крови!

Между кустами, в густой хрустальной траве прогуливались мохнатые белоснежные курицы. Они деловито выискивали среди кружевных былинок ягоды, скатившиеся с кустов, и, запрокинув синие клювы вверх, проглатывали их, довольно кудахча. Ягоды то и дело с легким звоном падали им под ноги и гранатовыми бусинами выстилали редкостный узор на пушистом ковре снега.