Пепел Снежной Королевы

Окно решило развлечь столь внимательных зрителей и вовсю заботилось, чтобы зрелище, представшее их глазам, было даже более увлекательным, чем в телевизоре.

Сначала стекло мало менялось. Но вот из матового белого и шершавого нароста в углу вдруг стала расти веточка. Она росла и росла, разветвляясь и завиваясь в чудесные узоры. Вскоре уже целый лес узорных цветов покрывал часть стекла.

– Куки, это снежные цветы? – осмелился, наконец, спросить Кит.

– Наверное. Я тоже никогда не видела такого. Но читала. Это бывает от мороза. – Куки, вытянув руку, поскребла ногтем иней. От окна веяло ледяным холодом.

– Куки, я хочу в туалет.

– Потерпи.

– Я уже давно терпел.

– Потерпи еще.

– Я больше не могу.

– О-о-о-ох. Ну хорошо, пойдем. – Она не знала, действительно ли отважится встать и обернуться к темноте, притаившейся за спиной.

– Я боюсь, – выдернул свою руку из ее холодной ладони Кит.

– И что же мы будем делать? – в растерянности спросила Куки.

– Принеси горшок, – предложил брат. Не так давно отученный от этого предмета, мальчик знал, где тот находится. – Он в ванной на втором этаже.

– Ничего себе! – Куки тяжко вздохнула, собираясь с духом, но, только оглянувшись, тут же уставилась в окно – Я боюсь.

Новая ветка узора выросла, закручиваясь на черном стекле.

– Ладно, делай свои дела здесь, – наконец сказала она после длительного молчания.

– А если мама узнает? – засомневался Кит.

– Мама! Мы пойдем к маме! – вскричала обрадованная Куки. – Как я раньше не додумалась?

– Точно, только сначала зайдем в туалет.

Как по волшебству, исчез страх. Монстры, испуганные одним словом «мама», попрятались в свои темные углы. Дети, вскочив с кресла, побежали к дверям, уже не боясь никого, думая только о том, что скоро увидят маму, и все будет хорошо.

Уютная, знакомая улица казалась менее страшным местом, чем это безграничное темное пространство в их пустом доме. Забежав по пути в туалет, они в потемках отыскали свою одежду и ботинки и, весело смеясь, выскочили в пургу.

Глава 20

– Добрый день, сэр! – Мистер Ролли, чуждый страданиям хозяина, который слишком поздно вернулся вчера, жизнерадостно распахнул плотные шторы окон, а затем и полог на кровати. Напевая, он деловито сновал по комнате.

Разлепив веки, Корки недовольно проворчал:

– Сколько времени?

– Час пополудни, сэр, – начал трещать камердинер. – Вы слышали о новых проделках Немецкой Принцессы? Эта дерзкая воровка, по которой уже давно виселица плачет, провернула очередную аферу: она уговорила хозяйку дома, где снимала комнату, позволить ей поставить у себя гроб умершей подруги до дня похорон. Якобы они с ней были словно сестры, а близких у той не оказалось. Хозяйку весьма впечатлила печальная судьба покойницы и похвальная верность подруги… а скорее всего, посуленная мзда. Ну, взяла она напрокат покров за двадцать шиллингов и оформила комнату серебряными канделябрами, графинами, золотыми чашами и всем, чем положено. А в ночь перед погребением Немецкая Принцесса исчезла со всей утварью через окно – вот ловкая плутовка! – Пригласив хозяина восхититься аферисткой, мистер Ролли немного помолчал в знак уважения перед славной дамой.

Корки со скучающим видом внимательно прислушивался к повествованию, живописующему приключения столь неординарной особы. Затем отдался мистеру Ролли для процедуры бритья.

– А подруга? – Осторожно двигая подбородком, спросил Корки, не выдержав затянувшейся паузы.

– Что?.. Подруга? – Сделав вид, что не сразу понял вопрос, хитрец продолжил: – А не было никакой подруги! Хозяйке остался гроб с муляжом мертвой девушки. И ко всем несчастьям, обманутая вынуждена была оплатить счет в сорок фунтов за пропавший покров. Эта глупая женщина взяла его напрокат в гильдии ткачей, в которой работал ее покойный муж. По чести говоря, – Ролли задумался, подсчитывая в уме цифры, – я думаю, что покров гильдии ткачей стоит подороже жалких сорока фунтов. Она еще и восковые факелы прихватила, эта бестия.

– Тяжеловато, верно, было скакать по подоконникам с этакой добычей, – кисло улыбнулся Корки.

– Говорят, она из себя страшная красавица! – мечтательно произнес Ролли. – И волосы у ней золотые.

– Скорее, рыжие, – поправил Корки.

– Что вы изволили сказать? – очнулся камердинер от созерцания внутренним взором красавицы воровки.

– Парик, говорю, подай!

– Сию минуту! А еще рассказывают, что эта ловкая мошенница выходит сухой из воды и в самых отчаянных ситуациях показывает смелость настоящего бандита. Бывало, она переодевалась в мужское платье и давала фору самым отчаянным головорезам. Однажды она сняла ожерелье со спящей женщины и проглотила его, а потом невинно предложила обыскать себя. Не знаю, правда, – засомневался Ролли, – как ей до сих пор удавалось избегать Ньюгейта. Воспитана она вроде настоящей леди, а поет словно ангел небесный. Устроившись раз в учительницы вокала, вынесла у леди Арабэллы Новард с Сохо-стрит посуды на пятьдесят фунтов стерлингов!

– Да она, видно, богата как Крез!