Пепел в отражении

– Иногда помогает резкое потрясение, схожее с тем, при котором была потеряна память. – Саша пожал плечами. – Но я сомневаюсь, что ты захочешь еще раз пережить такое событие. И я бы не советовал напрягаться и пытаться вспомнить. Все придет.

– Все придет… – бездумно повторила Дарина. – Просто я устала сидеть тут без дела. А воспоминания – единственное, чем я могла бы помочь. Не хочу быть просто несчастной, которую спас твой брат.

Саша сел рядом с ней, расправив подол медицинского халата. Она почувствовала тонкий запах мыла и медикаментов – этакий естественный парфюм хирурга, впитавшийся в кожу за долгие годы работы.

– Не слушай Марка, – неожиданно для нее произнес Саша. Дарина удивленно на него посмотрела, заставив его с улыбкой качнуть головой. – Да ладно, я знаю, как он влияет на людей. Он может легко заставить почувствовать себя никчемным, толком ничего и не сказав. У него это с детства.

– Почему? – с неподдельным любопытством тут же спросила Дарина. В глядевших на нее серо-голубых глазах мелькнула тень печали и давней боли.

– У нас было тяжелое детство, – помедлив, все-таки ответил он. – Марк старше, он всегда чувствовал ответственность за меня. А наша семья… не из простых. Несколько поколений военных, которые не привыкли показывать слабость перед другими, и Марк… он такой же. Ему легче броситься под пулю, чем признать свою неправоту или сказать, что человек для него что-то значит, даже если это очевидно всем вокруг.

– Я не понимаю…

Саша задумчиво посмотрел в окно, на пробегающие облака и ярко-голубое небо. Еще во время учебы в школе он спрашивал себя, готов ли он отказаться от привычной жизни, от друзей и простых ежедневных радостей ради службы своей стране. И пришел к выводу, что служить можно по-разному. Пусть не в центре событий, пусть даже не в тылу, но все равно спасать чужие жизни. И дед, и отец приняли его выбор без колебаний. Может быть, даже потому, что Марк к тому времени как раз учился в военном училище, и отец, хлебнувший сполна на собственной службе, был в ужасе от решения старшего сына.

Сейчас, чувствуя рядом тепло чужого плеча, Саша нисколько не жалел.

– Наш дед говорил, чтобы мы всегда встречали проблемы с гордо поднятой головой, никогда не отступали и защищали тех, кто сам за себя постоять не может. Главное правило жизни мужчин Горских. – Саша с усмешкой покачал головой. – Удел одиноких, как потом добавил дед. С такой жизнью не остается времени на близких. И Марк с этим смирился. Я это к тому, что он может быть резким, даже грубым, но не принимай это на свой счет. Он просто не умеет быть другим.

– Издержки профессии?

– Можно сказать и так. – Саша легонько коснулся ее руки, ощутив, как от его теплой ладони девушка вздрогнула, и встал. – У меня сейчас обход, но потом можем посидеть, выпить чаю и просто поговорить. Если хочешь, конечно.

Дарина невольно улыбнулась, в очередной раз подметив различия между братьями. Она вдруг поняла, что даже глазами они были не так похожи, как ей показалось вначале – у Саши они были ясными и чистыми, а у Марка походили на небо перед бурей.

Да почему же она их постоянно сравнивает-то?..

– Буду только рада.

Саша ответил искренней улыбкой.

Когда он вернулся спустя час, Дарина успела разложить два пасьянса, найти среди вещей пару конфет, сунутых туда подругами, отдать их Максиму в попытке помириться – лейтенант, слегка надувшись и сверкнув смеющимися глазами, их принял – и окончательно заскучать.

Две керамические кружки Александр принес прямо в палату, оставил на столе и куда-то ушел, к вящему недоумению Дарины, а возвратился с двумя тарелками. На одной лежала горка печенья, другая была отведена маленькому кусочку торта. При виде ее загоревшихся глаз Саша засмеялся.

– У одной из медсестер сегодня день рождения. Твою диету, конечно, никто не отменял, но для поднятия настроения, так и быть, сделаю исключение.

Дарина чуть не кинулась ему на шею – больничная еда ей уже стояла поперек горла, хотя в этой клинике питание было немного лучше, чем в городской больнице. Полина пояснила это тем, что так пациенты быстрее приспосабливаются к привычной жизни.

– Так, про нашу с братом жизнь я рассказал, жду твоих откровений, – прихлебывая чай, проговорил Саша. – Я слышал, ты галеристка. Почему именно искусство?

Дарина едва не поперхнулась. Последний раз подобный вопрос ей задавали еще в институте.

– Если честно, сама толком не знаю, – призналась она. – Мне всегда нравились картины, я обожала скульптуру и архитектуру. Даже хотела художником быть, представляешь? – Саша тепло улыбнулся. – Рисовала какие-то наброски, хотя профессионального образования не было, пыталась что-то придумать…

– Почему не стала?

– Не сложилось. – Дарина грустно вздохнула. – Помню, как-то показала свои рисунки одному преподавателю, он посмотрел-посмотрел и сказал, что мне недостает фантазии. Что бывают люди, которые с детства могут нарисовать что угодно, а бывают такие, которым не поможет даже наработанное мастерство.

– Предрасположенность.