Пепел Вавилона

Жозеп кивал задумчиво и отстраненно.

– Что означал бы такой сон? – спросил он.

– Какой сон? – опешила Мичо. Разгибаясь до боли в спине и сквозь боль.

– Вот этот, – объяснил он. – О том, как ты сражаешься сначала за Инароса, потом за Холдена. Теряешь дорогих тебе людей и оказываешься среди роскоши, чтобы в ней исцелиться.

– Ни хера бы не значил.

– Или был бы пророческим, – хмыкнул Жозеп.

– Или что вселенной плевать на нас и все наши дела, а твоя дерьмовая мистика – просто способ этого не замечать.

– Может, и так, – согласился он с таким смирением, что Па устыдилась своих слов.

Жозеп еще раз глотнул виски, отставил стакан на пол и вытянулся во весь рост на кривом диванчике, пристроив голову ей на колени. Его теплая улыбка была прекрасна, полна юмора и нежности, от которых у Па заныло сердце.

– Не шли за Холденом, мы. Встали против Марко, оказались рядом с Холденом, да. Но ты никогда не была из его людей. Мы не ради Холдена дрались с Марко. Дрались потому, что Марко объявил себя тем героем, который нужен Поясу, а оказалось – не тот.

– Ага. – Мичо погладила его по волосам.

Жозеп устало закрыл глаза.

– Абер, черт побери, нам все же нужен герой.

Глава 49 Наоми

Журнал системы Медина был огромен, куда больше, чем ожидала Наоми. И, хуже того, не слишком удачно организован. В некотором смысле это был исторический артефакт. Материальный носитель предназначался для корабля поколений, плывущего в неизведанном межзвездном пространстве, а логическую систему перестроил под себя Фред Джонсон, превращая корабль из боевой единицы в космический город. Свободный флот, захватив Медину, не до конца расколол прежнюю защиту, и кое-где проглядывали следы различных инженеров, пытавшихся изнасиловать и без того слишком сложную систему.

Как земные города, строившиеся на ярусах минувших эпох, систему Медины формировали забытые, ушедшие в прошлое силы. Замысел каждого решения утонул в путанице иерархий и сложных справочных систем. Найти здесь что-нибудь интересное? Проще простого. В каком-то смысле здесь интересно было все. А вот найти конкретную информацию – очень-очень сложно.

Наоми поселилась в кабинете поста безопасности, как в келье средневекового монаха, возвращаясь на «Росинант» только отоспаться и уходя обратно, сразу как проснется. Где монах переписывал пером и чернилами древние тексты, там она переписывала базы данных, ковырялась в системе файлов, просила Медину что-то найти и отслеживала, где та не ищет. Все, что с виду могло пригодиться, копировала или выводила и отсылала обратно. Журналы рабочих рапортов за дни господства Свободного флота пересылала на Землю и на Марс. И отчеты о поставках грузов с Лаконии и на Лаконию. И древние отчеты медицинской системы. И диспетчерские сводки о приходе и уходе кораблей. Оказаться полезным могло все, так что она все подряд и пересылала со скоростью света на Землю, Луну, Марс и Цереру.

Работа отгоняла страх. Не совсем, но ведь окончательно избавляет от страха только смерть. Отсчитывались дни и часы до появления кораблей Марко. Были и другие проблемы, другие риски: оставшиеся на станции сторонники Марко, пульсирующий сигнал «сообщение не доставлено» – единственный, доходивший из-за врат Лаконии, но, когда явится Марко, все это станет неважным. И все это заставляло работать быстрее и эффективнее. Когда случится то, что случится, – а она не смотрела будущему прямо в глаза, – хотелось бы знать, что свое дело она сделала.

И все же иногда Наоми прерывалась. Нашла личный дневник, зарытый под сводками жизнеобеспечения, как запихивают под матрас порнографический журнал. Записки молодого человека об одинокой борьбе со своими желаниями, амбициями, с чувством, что его предали. В другой раз раскапывала полустертые обрывки и наткнулась на короткое видео девочки – лет четырех, не больше, – которая выскакивала из кровати где-то на станции и с хохотом приземлялась в гору подушек. Пересматривая журналы диспетчерской, она слушала голоса отчаявшихся людей – мужчин и женщин из-за врат-колец, требующих, умоляющих, выпрашивающих то, что им полагалось по праву, что было им необходимо для выживания.

Только сейчас она полностью осознала масштаб причиненных Марко опустошений. Сколько жизней он подкосил и оборвал, сколько планов разбил. Прежде это было не охватить мыслью, а так, в отрывках и проблесках, становилось постижимым. Ужасало, огорчало, приводило в ярость, но было постижимым.

И давало материал для кое-каких решений.

– Гм, – сказал Джим, бочком протискиваясь в дверь. – Ты что, милая, решила раскидать все данные по всем кольцам? Я тут заметил, что ты начала рассылать все и всем.

– Так и задумано, – сказала Наоми, смахивая волосы с глаз. Кончалась ее вторая вахта. Спина болела от долгого неподвижного сидения, в сухих глазах кололись песчинки. – Я не знаю, что и кому может пригодиться. А поскольку на Медине, похоже, все разобрать не успею, решила разослать копии повсюду. Дать другим шанс, которого нет у меня.

– Это… э…