Пепел Вавилона

Стабильность, подумалось Салису. Такой огромный барабан что–то меняет у людей в головах. Ему и самому казалось: такую здоровенную штуковину не поломаешь. И ничего, что на самом деле барабан не так уж велик. Что сломать можно все что угодно. Даже Землю сломали. Вести себя так, словно риска не существует, — значит всех подвергать опасности.

И все равно он немножко жалел задержанных безопасниками ребятишек. Дети есть дети. Для детства тоже где–то должно быть место. У марсиан было. И у землян. Одни астеры столько поколений расплачивались жизнью за первую же глупость, что запретили детям играть.

Он прищурился против света. Безопасники с летунами направлялись к поверхности, туманный след реактивных ранцев расширялся, на спуске плавными спиралями обходя солнце.

— Жаль, — буркнул Вандеркост.

— Слыхали, — спросила Робертс, — что в секторе F опять душевые не работают?

— Аллес в проекте для полной g, — отозвался Вандеркост. — И с полями та же история. Не просыхают как следует. Раскрути барабан, как лос мормонс задумывали, все заработает.

Робертс засмеялась.

— Все, кроме нас. Расплющит нас.

— Надо с этим что–то делать. — Вандеркост жевал шарик творога.

— Мы и делаем. Все будет работать, — сказал Салис. — Такой роскошный корабль — если мы его не наладим, значит, мы его не заслуживаем.

Он допил пиво и встал, жестом спросив, не хочет ли кто из собеседников добавки. Вандеркост захотел, Робертс нет. Салис по земле прошел к бару. «И вот это тоже, — думал он. — Растения, ложное солнце, ветерок, пахнущий листвой, перегноем, молодыми побегами». В барабане Медины он впервые ступал по настоящей почве. Не по слою пыли и грязи — этого везде хватало, — а по почве. В чем разница, Салис не знал, но разница была.

Бармен заменил Салису грушу на полную и добавил вторую для Вандеркоста. Вернувшись к столу, Салис обнаружил, что разговор перешел с летунов на колонии. От одного до другого один шаг. Те и эти рискуют по–глупому.

— Альдо рассказывал, что из врат Иерусалима опять грозятся, — говорила Робертс. — Мол, шлите им сердечники для реакторов, не то сами возьмут.

— Попробуют, нарвутся на сюрприз. — Вандеркост взял у Салиса свежую грушу. — Пальнем из пушки, и аллес ла в прошлом.

— Возможно, — сказала Робертс и закашлялась. — Но мы могли бы и послать, а?

— Чего ради? — оскалился Вандеркост.

— Им нужны, а у нас есть, — объяснила Робертс.

Вандеркост презрительно отмахнулся. «Кому какое дело, что им нужно». Однако что–то в интонациях Робертс зацепило внимание Салиса. Она как будто чего–то не договорила. Поймав взгляд ее темных глаз, он вопросительно вздернул подбородок. Недосказанные слова потянули ее голову вперед — вышло вроде кивка.

— Могли бы помочь, стоит захотеть. Почему нет, си но? Почему нет, мы ведь уже не то, чем были, мы, — договорила она. Вандеркост помрачнел, но Робертс продолжала: — Мы это и сделали. Мы. Сегодня.

— Кве сделали, мы? — грубовато переспросил Вандеркост. Но Робертс, если и расслышала резкость тона, останавливаться не пожелала. Глаза у нее блестели, будто от слез. Слова хлынули, как вода из лопнувшего шланга. Поток бил струей, слабел, снова лился с напором.

— Так всегда, стоит нам найти место. Церера, Паллада, большие Лагранжа, те, что так и не построили. Ми тиа мечтала про станцию для всех астеров аллес. Столицу в пустоте. И вот она. Астеры ее построили, астеры и живут, астеры ее питают. И с нашими пушками она наша навсегда. Сегодня мы сделали ее своим домом. Главное — не домом, а нашим. Для всех нас. Еса эс теперь родина. Мы втроем ее такой сделали.

Слезы стекали у нее по щекам — медленно, на одной шестой g. Она светилась радостью, словно огонь просвечивал сквозь кожу. Салису стало неловко. Это как смотреть, когда человек мочится, — неуместно и неправильно. Но стоило отвести взгляд, вокруг раскинулся барабан. Поля, почва, Земля, щурящаяся на него с неба.

Он провел на Медине пятнадцать месяцев. Ни на одной станции не задерживался так долго. Он был здесь, потому что Марко и Свободному флоту понадобились здесь люди. Зачем, он не задумывался, просто нутром чуял, что он больше АВП, чем сам АВП, и что в этом — цель Свободного флота. Сейчас он, пожалуй, уловил, что за этим стояло. Не вечная война. Место для жизни.

— Родина, — осторожно, словно слово было стеклянным и грозило, если неловко нажать, изрезать губы, выговорил он. — Благодаря рельсовым пушкам.

— Потому что она наша, — поправила Робертс. — И теперь они не сумеют отнять.

Салис ощутил что–то в груди, попробовал разобраться, что это. Гордость, решил он. Это была гордость. Он попробовал улыбнуться и обратил улыбку к Робертс. Та ухмыльнулась в ответ. Она права. Это — место. Их место. Как бы там ни было, у них есть Медина.

Вандеркост передернул плечами, щедро отхлебнул из груши и рыгнул.

— Бессе нам, — сказал он. — Только знаете что? Если они отберут, то нам уж ни хрена ее не вернуть.

Глава 5 Па

— ичему я здесь не верю, — сказала Мичо Па.