Пепел звезд

– А он – гей, – не моргнув глазом, заявила Ада, – а ты, стало быть, в его вкусе.

Через секунду после этого заявления «Москвич» мог запросто обогнать «Конкорд».

– Побереги движок, – посоветовала Ада, – скоро обратно поедешь.

– Скоро? А я-то надеялся дать старичку отдохнуть.

– Можешь возвращаться на такси, у нас есть свой парк. Но проще старичку отдышаться за ночь в собственном гаражике.

Борис удрученно вздохнул, но тотчас его вниманием завладел иной объект – белый восьмидверный лимузин, лихо обошедший «Москвич».

– Ух, ты! – восхитился он, – вот это класс! Артист или политик?

– Или бандит.

– Шутишь? У вас же здесь депутаты всякие живут, сотрудники органов.

– Ну и что? Это Россия, мой друг, не Америка.

– Не может быть, – усомнился Борис.

– Хочешь проверить?

– На пари! – оживился Борис.

– Какое?

– Если ты проиграешь – пригласишь меня на чашечку кофе.

– А если выиграю?

– Я тебя приглашу.

– Ну, ты и фрукт. Ладно, поезжай за лимузином. Посмотрим, куда он причалит.

Пару раз вильнув по широким, идеально ровным, будто приглаженным утюгом, улицам городка, лимузин затормозил перед мрачным особняком с бойницами-окнами.

– Что я говорила? – торжествующе воскликнула Ада. – Сей архитектурный шедевр принадлежит Антону Громову, крупному криминальному авторитету. Говорят, он держит добрую часть Москвы. Ты проиграл, голубчик.

– Твой дон Корлеоне что, трансвестит?

– В каком смысле?

– Сама погляди. Это женщина.

– Подумаешь! Его жена или подружка.

Из лимузина вышла невысокая шатенка в коротком норковом пальто. Сказав что-то водителю, она поправила волосы и скрылась в особняке.

– Ничего особенного, – прокомментировал Борис. – Эй, что с тобой?

Закусив кашемировый шарфик, Ада глядела за окно так, словно увидела призрак.

– Не может быть… – прошептала она.

– Что?

– Нет, ничего. Пожалуйста, поедем.

– Слушай, по условиям пари я приглашаю тебя на чашку кофе. Тридцать первого, конечно, было бы большой наглостью. Но вот тридцатого… Придешь? Слово, данное в споре, нужно держать. Если ты боишься оставаться со мной тет-а-тет, что, конечно, глупо, поскольку я джентльмен, то я могу созвать вечеринку. Твою любимую Натали…

– Не надо Натали, – улыбнулась Ада. – Хорошо, я приду. Так и быть, впервые в жизни поверю мужчине.

– В чем именно?

– В том, что он джентльмен.

– Прекрасно. Тогда… спокойной ночи?

– Пока.

– Спасибо за чудесный вечер.

– Тебе тоже, – сказала Ада, ощутив непонятную досаду от того, что он так быстро и легко распрощался.

Ленин факс готов был лопнуть от бесконечной лавины посланий. Шумиза вокруг дела Крылова послужила ей идеальной рекламой. Ничто так не подогревает людской интерес, как причастность к преступлению. Возможность соприкоснуться с неизведанным, ужасным, запретным – кровью, смертью, тайной, – возбуждает одинаково как простого работягу, так и пресыщенного богача. Вот почему приглашения и контракты от лиц, умеющих погреть руки и сколотить состояния на нечеловеческих слабостях и пороках, нарастали как снежный ком.

Елена Веденеева была популярна. Звезда, обвиняемая в убийстве. Ее хотели. Ее желали. Это мог бы стать самый звездный час в ее карьере.

Лена выключила факс. Полулежа на диване, она перечитывала Толстого, просматривала извлеченные на свет с пыльных антресолей лекции по психологии. Она твердо решила воспользоваться шансом сменить эфемерное звездно-кукольное существование на обычную реальную, земную, полную простых радостей и забот, жизнь.

Зазвонил сотовый. Должно быть, Димка.

Улыбнувшись, она дотянулась до трубки.

– Алло!

Молчание.

– Алло! Вас не слышно!

Тягостный вздох. И ничего больше. Ни слова.

Лена нажала кнопку разъединения связи. Сердце заколотилось громче назойливого будильника на тумбочке. Сделалось жутко. Они были и прежде, эти странные звонки. Но по обычному телефону. А теперь неизвестный молчальник узнал номер мобильного.

Снова «Дз-з-зинь!», насмешливо и недобро.

– Кто вы?! – Крикнула Лена в ненавистную трубку. – Что Вам нужно от меня?!

Молчание. Мертвое. Гнетущее.

Страх, липкий и унизительный, холодной струйкой просочился между лопатками, приторной дурнотой запершил в горле, разверзся перед глазами зияющей пропастью десятиэтажной высоты…

Какая-то актриса в Америке, имени, убей, – не вспомнить – заклинило, – была убита сумасшедшим поклонником…

И Джанни Версаче…

И…

«Что за глупости, почему ЭТО должно случиться со мной?!»

«Но ведь с Олегом случилось…»

Лена, задыхаясь, бросилась к двери, повернула замки на два оборота каждый, задвинула защелку, проверила видеокамеру. Прислонившись к стене, судорожно перевела дыхание.

«Руки трясутся. И коленки… Самой противно. Что я делаю? Становлюсь психопаткой. Подумаешь, ошиблись номером… Несколько раз? Ну и что. Телефон не кусается…».

– Дз-з-зинь!

– Оставьте меня в покое! – Звенящим фальцетом выкрикнула Лена. – Прекратите!

– Лен, – сказал Димка, – ты чего? Это я.

Тихий его голос действовал умиротворяюще, Как прохладный компресс на воспаленный от высокой температуры лоб.

– Дима, Димочка, он опять звонил. По сотовому. Мне страшно. Когда ты приедешь?