Пепельное небо

— А я знаю только то, что мой брат был хорошим парнем и люди восхищались им. Он был истинной ценностью, и он был лучше, чем я. Лучшим. Есть на свете вещи и похуже, чем самоубийство. Вот как я считаю.

— Например?

— К чему все эти вопросы? У нас есть план?

Брэдвел вынимает из-за пояса нож, кладет лебедя на ящик и встает на колени.

— Что ты делаешь? — спрашивает Партридж.

Брэдвел понимает нож, держась за рукоятку, и быстро, одним движением, обрушивает его на кулон. Живот лебедя трескается пополам.

Не успев обдумать свои действия, Партридж вскакивает и толкает Брэдвела на землю. Он вцепляется в руку Брэдвела, в которой тот держит нож, хватает за другое запястье и начинает давить ему на шею.

— Что ты наделал? — кричит Партридж. — Это принадлежало моей матери! Ты знаешь, что это для меня значило?

Брэдвел напрягает мышцы шеи и сипит:

— Мне плевать, что это для тебя значило.

Партридж отталкивает его и затем позволяет ему встать. Брэдвел садится, потирая шею. Партридж подбирает обе половинки лебедя. Шея, драгоценные глаза и отверстие для цепочки остались нетронутыми. Только живот уменьшился в два раза, открыв полую сердцевину. Партридж присматривается к двум половинкам.

— Это не просто кулон, — говорит Брэдвел, прислонившись к металлической стене. — Он пустой внутри. Я прав?

— Какого черта ты это сделал?

— Так было нужно. Там что-то есть внутри?

Партридж поднимает кулон и видит непонятные иностранные надписи.

— Я не знаю, — отвечает Партридж. — Надписи. Я не могу их прочесть, они на другом языке.

Брэдвел протягивает руку:

— Можно мне взглянуть?

Партридж с неохотой отдает обе половинки Брэдвелу. Тот внимательно осматривает их, держа над лампочкой посреди комнаты.

— Ты знаешь, что они значат? — нетерпеливо спрашивает Партридж.

— Я потратил годы, чтобы самостоятельно выучить японский. Мой отец говорил на многих языках, и его исследования содержат массу переводных работ. Я не говорю на японском. Но читать немного умею.

Партридж усаживается рядом с ним к лампочке.

— Вот это, — говорит Брэдвел, указывая на первые два символа,  — означает «мой».

Затем он переводит палец к следующей группе символов — .

— А это слово я узнаю где угодно. Первое слово, значение которого я посмотрел. Оно означает «феникс».

— «Мой феникс»? — повторяет Партридж. — Но в этом нет смысла. Мой отец не говорит по-японски. Я никогда не слышал, чтобы он называл мою маму каким-либо ласковым прозвищем. Он был не такой.

— Может быть, это не от него, — говорит Брэдвел.

— Что может означать «мой феникс»? — спрашивает Партридж.

— Я не знаю, от кого это, но все сходится. Это означает, что твоя мать и тот, кто дал ей кулон, многое знали, — объясняет Брэдвел. — Возможно, она тоже знала обо всем.

— Обо всем? Что ты имеешь в виду?

— Операция «Феникс», — отвечает Брэдвел. — Так называлась вся миссия.

— Взрывы…

— Армагеддон. Новый Эдем. Детище твоего отца. Новая цивилизация возродилась бы из пепла, как феникс. Хорошее название, не правда ли?

Брэдвел поднимается и закашливается, его шея краснеет. Партридж чувствует себя виноватым за то, что пытался придушить его. Брэдвел протягивает Партриджу железное ведро, которое когда-то, видимо, использовали для хранения требухи.

— Положи сюда свою одежду и вещи матери. Нам нужно сжечь их. Уничтожить все «жучки».

Партридж ошеломлен. Он передает Брэдвелу небольшой сверток со своей одеждой и рюкзак, хотя он уже вынул из него все материны вещи.

— Что, если я просто почищу все ее вещи? — предлагает он. — Я уверен, что с ними все в порядке.

Партридж вертит в руках открытку, ища «жучки». Он нащупывает маленькое жесткое уплотнение, смачивает палец слюной и трет бумагу. Она расклеивается, и становится виден чип — тонкий, как лист бумаги, но жесткий, из белого пластика, и крошечный.

— Вот дерьмо, — говорит Партридж. — Открытка-то хоть настоящая? Интересно, мама действительно ее подписывала?

Он начинает ходить кругами по комнате.

— Глассингс получил разрешение на эту экскурсию, — продолжает Партридж. — Он мой учитель по мировой истории. Может быть, они и хотели, чтобы я украл вещи. Может быть, они знали, что я сделаю это, и спланировали все подобным образом.

— Открытка может быть настоящей. А чип могли прикрепить к ней позже. — Брэдвел протягивает руку, и Партридж бросает чип ему в ладонь. — Мы пошлем их в погоню.

Брэдвел закрепляет чип на проволоке, используя сильно пахнущие домашние эпоксиды из банки. Затем он открывает клетку, в которой сидят крысоподобные существа, ловит одноглазого грызуна и приматывает чип к его груди. Крыса дергается, пока Брэдвел прикручивает к ней проволоку, закрепляя концы, чтобы крепко держались. Затем он подталкивает крысу к сливу в полу и запихивает ее туда. Партридж слышит, как животное шлепается на пол и быстро уносится прочь.

Брэдвел выливает пахучую жидкость на одежду в ведро. Партридж в последний раз заводит шкатулку.

Брэдвел поджигает ведро. Пламя вздымается вверх.

Когда мелодия заканчивается, Партридж протягивает Брэдвелу шкатулку, и тот бросает ее в огонь. Они стоят и молча смотрят на пламя.

— Где фотография? — спрашивает Брэдвел.

— Что? И ее тоже?