Пепельное сердце (ЛП)

Он повернулся спиной к морю, но не сделал ни одного движения, чтобы взять свой инструмент.

— Потому что уже утро, — прозвучал неприветливый ответ. — Время для игр закончено.

— Солнце ещё не взошло. Сыграй ещё одну песню? Для меня?

— У меня не осталось песен для тебя. Если хочешь услышать музыку, будь любезна, спой сама.

— Пожалуйста! — Она надеялась, что её голос не звучал умоляюще, но видимо она не смогла обмануть музыканта. Он поднял брови и посмотрел на неё настолько пристально, что Саммер стало не по себе.

— Ты выглядишь так, будто бы увидела привидение, — заметил он. — Но музыка тебя не спасет.

— Напротив! — воскликнула Саммер. — Я должна услышать несколько тактов одной мелодии. Я забыла кое-что очень важное, но эти воспоминания очень близки — и если я услышу музыку, то они снова придут ко мне на ум. Я знаю это!

Он пожал плечами.

— И почему это должно меня интересовать? Я не благодетель, а просто старый бухгалтер, который выглядит так плохо, что ему пришлось отказаться от своей работы в портовых конторах. Помогает ли мне кто-нибудь?

Саммер сжала руки в кулаки. Лучше бы всего у неё получилось схватить старика за воротник и заставить его повиноваться. Но всё же она взяла себя в руки и повторила ещё раз со всей настойчивостью:

— Пожалуйста!

— Спой. Я послушаю, — покровительственно сказал он, и через некоторое время добавил. — И тогда посмотрим.

Саммер прикусила нижнюю губу и уставилась на странный инструмент, который музыкант держал в руках, словно ребенок. Воспоминание, которое она искала, порхало на краю её сознания, но всё же если она в скором будущем не поймает его, оно снова вылетит в море и утонет навсегда.

— Что же так? — спросил музыкант. — Достаточно храбра, чтобы беспокоить меня, но слишком труслива, чтобы помочь себе?

Саммер оглянулась. Офицеры не обращали на них внимание. Фаррин исчез, и ветер уносил каждое произнесенное ими слово.

Она встала рядом с мужчиной, глубоко вздохнула и начала напевать. Сначала тихо, но потом, когда она слилась с мелодией, закрыла глаза и осмелилась продолжить дальше. Слово за слово она развивала песню, добавляла строфы, о которых не знала, вспоминала ли она её или сочиняла. Припев следовал за куплетом, потом повторяющаяся строфа. Эта песня была об одноногом мужчине, который хотел быть танцором, а также о женщине, которая всегда ходила на руках, потому что боялась неба.

Как второй голос, внезапно вступил инструмент старика в качестве сопровождения — выше, чем голос Саммер, и настолько наполненный страстью, что у Саммер по спине побежала дрожь.

Когда она услышала смех, она открыла глаза и посмотрела в очарованные лица: несколько матросов, которые на несколько мгновений оставили свою работу, и пара путешественников, отбивающие ногами ритм и теперь начавшие хлопать. На средней палубе наемники вытянули шеи. Это было как на сцене царства мертвых. Переведя дыхание, Саммер продолжила петь, только теперь вызывающе и грудным голосом. Она развеселилась, когда музыкант сыграл вихрь, который звучал, словно ржание лошади. Она притопывала со всеми в такт и кружилась. И во время поворота прямо перед её глазами внезапно появился Анжей и во время перехода в реальность она потеряла равновесие и споткнулась. И на этот раз присутствие Анжея было к месту, чтобы сберечь её от падения и уверенно поймать корабельные фонари в хрустальных люстрах и черный мрамор моря, окружающий их. Она находилась в празднующем обществе — её окружали мужчины и женщины в нарядах, которые Саммер видела только на старых картинах. Платья с необычным покроем достигали пола. Потрясающий и свежий аромат цветов витал в воздухе, золотые украшения поблескивали на запястьях и при каждом движении на куртках и жилетах звенели серебряные монеты. Лбы женщин были украшены изделиями из ракушек, а у мужчин были черные глаза и длинные темные волосы, словно гривы лошадей. С одним из этих мужчин Саммер и танцевала, но при этом не смотрела ему в лицо, так как она была слишком увлечена разучиванием танцевальных движений.

— Не смотри на ноги, слушай только музыку, она поведет тебя! — сказал он со смешком — и она позволила ему прижать её плотнее к себе и закружиться с новой силой.