Пепельнокрылые бабочки (СИ)

- Женщина… - вновь заговорил он тихим, змеиным голосом, - принеси бинт и анестетик.

Что? Он что, указывает мне? Я попыталась подняться, но была тут же придавлена телом. Судя по всему, незнакомец был без сознания. Ведь когда я, спихивая его с себя, нечаянно ударила его головой об пол, не удержав тело, он даже не шелохнулся. Я села рядом, потирая ушибленный локоть. Оставить здесь и вызвать кого-нибудь из отдела? Но…

- О, я об этом пожалею, - пробурчала я, мысленно добавляя «и не один раз». Будь неладна моя извечная филантропия. Подхватив парня подмышки, я перетащила его на диван, подложив ему под голову одну из подушек. Наконец, не будучи в затруднительном положении и под дулом своего пистолета, я смогла рассмотреть незнакомца. Тонкие черты лица, бледная кожа и аккуратные губы выдавали в нем если не аристократа, то пижона такого, каких стоило еще поискать. Черные локоны, вьющиеся в большие кольца на концах, обрамляли лицо, делая его более утонченным. Что сказать – парень был хорош собой, такое лицо редко увидишь на улицах, но всю красоту убивал безумный взгляд, которым он одарил меня. Отвратительно – как одни глаза могут превращать красавца в истинное чудовище, зверя без разума. А может, я просто преувеличиваю? Парень-то странный, очень странный, не от мира сего, явно. И его одеяние более чем эксцентрично – черно-зеленый камзол с десятками ремешков, что-то отдаленно напоминающее доспехи поверх этого камзола и грязная зеленая тряпка, что сейчас валялась возле огня, видимо, была его плащом. Огня… Я отвернулась, глубоко задышав. Надо отвлечься, непременно надо отвлечься, сейчас же, или снова будет приступ паники.

- Так… бинт. И анестетик, – до меня дошло, о чем он просил. Конечно! Он ранен, и довольно-таки серьезно. Поднявшись и дойдя до ванной комнаты, я стала рыться в аптечке, что была скрыта за зеркалом и висела над раковиной. Для кого-то – не практично, а для меня это было верхом удобства. Взяв упаковку бинтов и тут же разрывая ее зубами, захватив пару склянок с антисептиком и пачку обезболивающего, я вернулась обратно, положив лекарства на стеклянный кофейный столик. Оставалось одно, и это было самым сложным – я должна была как-то избавить парня от его одежды. Стянув доспехи, я положила их на пол, стараясь не создавать много шума. Следом осторожно потянулась к ремешкам. Как и ожидалось, они не поддались – я несколько раз потеребила каждый из них, покрутила заумные застежки, снова подергала. Выдохнув, я уже было собиралась оставить ремешки на месте, но не бросать же дело на полпути? Поэтому я взяла ножницы и аккуратно обрезала половину. Сняв еще и камзол, оставив парня тем самым в простой зеленой рубахе, я развязала золотистые нити на груди, оголив его рельефный торс полностью.

- Откуда же ты упал, - прошептала я, смотря на чудовищные ушибы. Слева под ребрами уже наливалась устрашающая гематома, а правая сторона была и вовсе ободрана до самого мяса. Обработав раны и перевязав бинтами, вытерев грязь и капельки крови с лица незнакомца, тут же аккуратней проводя анестетиком по небольшой ссадине на прямом носу и залепляя ее пластырем, я принесла из спальни одеяло и накрыла своего ночного гостя, аккуратно подоткнув одеяло на краях. Залив с закрытыми глазами огонь, я убрала мешавший мусор, после чего облокотилась на спинку дивана, отвернувшись от камина и нахмурившись. Что-то мне подсказывало, что эта ночь будет для меня последней из спокойных, и поэтому непременно стоит выспаться. Зевнув еще шире, при этом издав звук, напоминавший рев кита, я устроилась удобнее, насколько это вообще было возможно, закрывая глаза и проваливаясь в сон.

***

Утро встретило меня первыми лучами осеннего солнца и ужасной болью в мышцах. Потянувшись и хрустнув суставами на пальцах, я покосилась в сторону дивана. Незнакомец лежал в той же позе, разве что одеяло немного сползло на пол. Поднявшись и поправив одеяло, я собрала одежду парня. Камзол я по пути в ванную выбросила в мусорное ведро, доспехи оставила на комоде, а рубашку бросила в стиральную машину, завороженно наблюдая, как некогда кристально чистая вода окрашивается в цвет моего плаща. Взглянув в зеркало и протяжно застонав, я собрала растрепанные волосы в хвост. О, так я все еще в халате. Не удивительно, что я пальцев на ногах от холода не чувствую. Повозившись с корзиной для белья и выудив оттуда более-менее чистые вещи, я направилась на кухню.

- Что ж, не густо, - умозаключила я, разглядывая полки в холодильнике. Достав пару яиц и оставшийся бекон, я закрыла холодильник ногой, нависая над плитой.

- Женщина, - я вздрогнула, больно ударившись затылком о вытяжку. Мой ночной гость стоял в дверном проеме, прильнув плечом к косяку. - Где моя одежда?

Мой взгляд оторвался от созерцания пластыря на его носу и медленно опустился ниже. Острые ключицы, белесые, почти невидимые старые шрамы на груди, мерзкие гематомы на проглядывающихся ребрах, редкая полоска волос, идущая от пупка и ниже. Я сглотнула.

- Рубашка в стирке, а камзол…

- А камзол? – повторил за мной парень, изогнув тонкую бровь.