Пепельнокрылые бабочки (СИ)

Я старалась не выходить из своей палаты, все свободное время проводя лежа на кровати в позе эмбриона. Санитары вечно пытались вытащить меня во двор, чтобы я «познакомилась с такими же милыми людьми, как и я сама», как они любили повторять. Первые дни я еще могла огрызнуться, но уже в конце второй недели я, щурясь от солнечных бликов, играющих на снегу, запахнувшись в чью-то старую шаль, стояла в коридоре, лениво смотря за резвившимися на улице пациентами. Многие из них были похожи на детей, и не важно, что они – люди преклонного возраста. Они невпопад смеялись, путали слова и их смысл и, казалось, вовсе позабыли, что они больны. Часы, что висели под самым потолком, пробили полдень, и я горько вздохнула, возвращаясь в свою палату. Медленно (а спешить в этом заведении - запрещено), я прошла обратно, в дверях натыкаясь на свою докторшу. Она холодно кивнула, проходя вперед. Ужасная женщина, айсберг, а не человек.

- Как твои дела, Алиса? – когда она улыбнулась, мне стало не по себе. Поэтому я поежилась, присаживаясь на кровать и отползая в самый ее угол. Так мне казалось, что я в безопасности от этих осуждающих глаз.

- Как могут они быть у человека, которого здесь держат? – я фыркнула, уткнувшись в свои колени. Час, который мне отводится, только начался. Час, который я назвала про себя «Шестьдесят минут бессмысленного трепа, или Алиса, чем же ты еще больна?».

- Ты груба со мной. Я сделала что-то не так? – доктор протянула мне ладонь, поманив пальцем. Я недовольно покосилась на руку, спрятав свои ладони в складках серой пижамы. Урок Лофта, о котором он мне говорил две недели назад, я усвоила более чем отлично. Теперь я не доверяла даже собственной тени. Кстати, о Локи…

- Он приходил? – с некоей надеждой в голосе спросила я доктора Хоуп, тут же мысленно щелкнув себя по носу – нужно не выдавать все свои эмоции перед этой… женщиной.

- Он? – лицо брюнетки вытянулось. – Ты вновь говоришь о… как его там… боге шуток?

- Боге обмана, - досужливо поправила я. Хотя в шутках он тоже знает толк. В злых и кровожадных шутках, конечно.

- Нет, я его не видела, - беззаботно произнесла доктор, что-то записав в своей тетрадке. Ну, не что-то, а очередное «расстройство восприятия реальности». Как-то мне удалось вырвать эти записи из ее рук и прочитать. Вышло… забавно. К примеру, то, что я, рассказав ей о трикстере в надежде, что она не поверит и забудет эти глупости. Но она не забыла, а всегда напоминала о моих глупых словах. Но еще смешнее было то, что она восприняла Локи как… моего парня. Точнее – как какого-то маньяка в моей жизни. Представить сложно – маньяк Потрошитель и еще один маньяк с излишками самовлюбленности и замашками на престол не какого-там царства, а целого мира! И тогда на меня посыпались ярлыки и странные диагнозы. Последний из них как раз и заставил меня вырвать тетрадь. Стокгольмский синдром. Прочитав эти два слова, я впала в ступор, жадно хватая ртом воздух. То, что там говорилось, было чем-то сродни… слежки за мной. Я, если верить записи, была подвергнута насилию со стороны Локи, после чего я, неведомым самой себе образом, начала проявлять сочувствие к своему агрессору. Мысли при прочтении строк путались, в глазах рябило от научных терминов и понятий. До конца дочитать мне не дали санитары, что так не вовремя вкололи мне очередное снотворное, и я, имитируя овощ, провалялась в кровати семь с лишним часов. Это была наша последняя встреча с доктором Хоуп.