Пепельные цветы

И тем не менее, ему было страшно. И больше всего он страшился голода и медленной болезненной смерти. Одно дело, если бы их накрыло ракетой или хотя бы волной. Но никто не станет пускать ракету в какой-то там островок, который и на карте-то не сразу разглядишь. Поэтому больше всего он боялся голода и медленного умирания — исхода, который с каждым днём становился все очевидней.

Ему было страшно не за себя.

Он боялся за неё. И за ребёнка, который у неё никогда не родится, но который, чёрт возьми, обязан родиться! И для которого он, Шон Деллахи обязан сделать всё возможное. Слишком много, как оказалось, он задолжал.

И вот — рыба. Рыбы, которая могла кормить их ещё долго, очень долго, бесконечно долго — до самой смерти, - вдруг не стало. Нет, она, конечно, есть где-нибудь. Но её нет.

- Б-бог! - он поднял лицо к потолку. - Слышишь? Т-ты с-сука, бог!

- Ай мэ! Что ж ты говоришь-то!

Цыганка. Вошла неслышно, потихоньку, и замерла у двери.

- П-пэ-э-равду, старая.

Она сокрушённо покачала головой.

- Он же ни в чём не виноват, - сказала. - Не он это всё придумал.

- Он п-придумал тех, кто это всё п-пэ-э-ридумал.

- Мало грешен? Зачем ещё грешишь? Он людей по образу своему и подобию сотворил.

Она подошла, встала напротив, сложив руки на животе, глядя на него грустно и жалостливо.

- Значит, он т-тэ-э-такая же сволочь, к-как и я? - усмехнулся Деллахи.

- Тьфу на тебя, греховодник! - рассердилась Джайя. - Бог людей не убивал, как ты.

- К-конечно, не как я, - кивнул он. - Я из винтовки, п-по одному. А он — с-сэ-э-сразу тысячами. Ч-чего ме-ме-е-лочиться, д-дескать. Или он т-тоже на в-вэ-э-войне? А с кем воюет всем-милостивый?

- Скверна на тебе, - покачала она головой. - Не можешь ты никак успокоиться сердцем. Простить не можешь... А ты прости! Прости.

Деллахи махнул рукой.

- П-пэ-э-плевать. Забыл д-давно.

- Нет, - качнула она головой.

- Да. Мне за... за-а неёобидно. Она же ни в чем н-не виновата... А т-ты? Ты в чём г-гэ-э-грешна? Т-тебя он за что?

- Я тебе исповедоваться не собираюсь, - поджала губы цыганка. - Грехов у меня не меньше, чем у других, а может, и побольше будет. Но людей я не убивала — это точно.

- И я, - озвучил он давно придуманное для него кем-то оправдание. - Я врагов у-убивал.

- Мой Джанко врагом не был. Ни тебе, ни другому кому, - глухо произнесла цыганка.

- Т-тэ-э-так вышло. Ошибка. Прости.

- Не прощу. Я бы тебе отомстила, но бог тебя наказал уже.

- Д-да уж, это за ним н-не засохнет. П-под мину п-пэ-э-подвёл. Т-там т-тэ-э-только я один и остался от вэ-э-всего взвода.

- Подумай, зачем он тебе жизнь оставил.

- Ж-жизнь? - он постучал костяшками пальцев по протезу. - Это ж-жизнь? Или, - повёл руками вокруг, на окно, за которым чернело небо, - в-вот это жизнь?

- И это — тоже, - кивнула цыганка.

- Он слабак. П-пэ-э-росто не смог д-до-обить.

- Просто он любит тебя, - возразила Джайя. - Не смотря ни на что — любит. Даёт тебе исправить сделанные ошибки.

- Н-надо же, - усмехнулся Деллахи. - Т-такой душка!.. Л-лэ-э-ладно, к чёрту бога.

- У неё сынбудет. Я сегодня на неё гадала.

- Сын... - улыбнулся Деллахи. И тут же улыбка исчезла с его губ. - Н-не будет. Ничего уже не б-бэ-э-будет. П-пять дэ-э-дней осталось.

Из-за двери появилась Гленда. Осторожно оглядела гостиную. Увидев, что здесь только Джайя и он, вошла.

- Джайечка, - обратилась она к цыганке. - Тебя там Меган зовёт. Она у себя.

Цыганка спохватилась, кивнула и, бросив многозначительный взгляд на Деллахи, ушла.

Девушка застыла у двери в неловкой позе, сложив руки за спиной. Он смотрел на неё, незаметно улыбаясь.

Деллахи всегда хотел дочь. Дочери у него никогда не будет. У него вообще никогда больше никого не будет. Как хорошо, что это «никогда» продлится совсем недолго — несколько дней.

- Спасибо вам, мистер Деллахи, - смущённо выдохнула Гленда.

- З-за что?

- За вистл. Это так мило с вашей стороны!

Он улыбнулся.

- Я д-даже не знаю, у-умеешь ли ты играть... Но м-маленькому б-бэ-э-будет п-полезно. Хотя бы п-пэ-э-росто звуки.

- В школе я играла немного на флейте. Даже в школьном оркестре один раз сыграла, подменяла Джудит, она тогда болела, у неё была... Ой, впрочем, это неважно.

- Это н-настоящий старинный п-пэ-э-пенни-вистл. Мне его п-подарил один ирландец. Он... Его... М-маленькому п-пэ-э-понравится.

Гленда легко и неслышно приблизилась к дивану, села рядом.

- Спасибо, - едва коснулась его рукава, - вы очень добры, мистер Деллахи.

- М-моей дочери м-мэ-э-могло быть как т-тебе сейчас.

- Она... Она..?

- Нет-нет, - мотнул он головой. - Её п-просто никогда не было. Я же с-сэ-э-солдат. Всю жизнь. П-пэ-э-профессиональный.

- Вы были бы прекрасным отцом, - улыбнулась она. И, спохватившись: - Да будете ещё! У вас всё впереди.

- Д-да, - кивнул он, пряча глаза. - Да.

- Эта дурацкая война кончится (ведь кончится же?), - с воодушевлением продолжала девушка, - и снова наступит мирная жизнь. Вы женитесь. Думаю, женщины просто с ума сходили по вам... - засмеялась лукаво. - Ведь сходили, признайтесь?

- Э-э... Я знал м-мало женщин.

- Хм... Не скромничайте, мистер Деллахи!

- Я солдат.