Пепельный блондин

Я вела себя как идиотка. Но ведь я собиралась жить без него! Он совсем не ангел, он груб, он напивается, от него порой денег не допросишься, он заставил меня сделать аборт, он никогда не уважал моего мнения. Он не дарил мне моря бриллиантов, ругался, когда я не успевала приготовить его любимые котлеты. Он был… нормальным мужем. Мы жили… нормальной жизнью. Замечательной жизнью, терпкой, как хорошее, проверенное временем и выдержкой вино – с горькими нотками, с запахом корицы и свежескошенной травы с нашего газона, со смехом по ночам и острыми, но быстро проходящими обидами. С приступами высокого давления и мечтами о том, что с завтрашнего дня начнем новую жизнь, здоровую и правильную, – и будем жить вечно.

– Оля-Оля! – Голос Николая раздался прямо надо мной, слишком громкий для того, чтобы идти из-под дверной щели. Я перевернулась на кровати и увидела, что муж стоит надо мной – рукава рубашки закатаны, ноги босые, балконная дверь открыта.

– Залез? – возмутилась я. – Перехитрил?

– Ты и не на такое вынудишь, да, Оля? – Коля ласково улыбнулся и, предупредив мою попытку вскочить с постели, схватил меня за запястья, завел руки за спину, предоставив мне трепыхаться в свое удовольствие.

– Я не хочу. Я не хочу ничего слышать.

– Тебе придется, Оля! Начну с главного. Я люблю тебя, ненормальная ты женщина, слышишь? Люблю!

– Что? – Я раскрыла заплаканные красные глаза и вытаращилась на него с изумлением. – Ты любишь меня? Зачем же тогда бумаги?

– Бог с ними, с бумагами. Они вовсе не о разводе или о чем ты там подумала. Но… не сейчас. Не сейчас, Оля. Ты хоть понимаешь, как выглядишь сейчас, а? – Он склонился ко мне и поцеловал мои волосы, потом сделал глубокий вдох, прижал меня к себе так сильно, что стало трудно дышать.

– Ужасно? Я вся зареванная, – пробормотала я, закрывая глаза.

– Не-а, ты сейчас – самая соблазнительная женщина на свете. Нет ничего прекрасней, чем любимая заплаканная женщина в твоих руках. Я могу тебя утешать, да? – Он поцеловал кончик моего уха и прошептал что-то неразборчивое. Больше простонал, чем прошептал… Я вздрогнула и почувствовала, как сильно я все это время по нему скучала – по его рукам, по его тяжелым, властным объятиям, по его уверенному голосу, по этой насмешливой улыбке. Родной человек. Мой муж.

– Можешь утешать, – кивнула я, и он поцеловал меня в нос, разомкнув хватку на запястьях.

Его руки скользнули к моей груди и принялись расстегивать пуговицы на халате, медленно, неспешно. Николай посмотрел мне в глаза.

– Ты сможешь меня простить? Скажи, Оля? Ты сможешь забыть все, что было? Ты сможешь начать все заново – со мной? Такое возможно между нами?

– А ты? Сможешь ты простить меня? – спросила я.

Коля замер на секунду, а потом одним рывком сорвал с меня халат и поцеловал в губы, прижимая к себе мое обнаженное тело. Я почувствовала, что у меня кружится голова и хочется упасть, раскинуть руки и лететь в пропасть, как в кроличью нору, где начинается сказка.

– Мне не за что тебя прощать. Я это теперь только понял – все это уже в прошлом, а там всякой ерунды хватает, верно?

– Верно, – вздохнула я с облегчением и потянулась к нему руками, губами, всем телом.

Я хотела бы остановить этот миг, остаться в этом маленьком мире нашей спальной комнаты, вечно стоять там в этом блаженном трепете счастья, в осознании неописуемой удачи, случайного везения. Мы были как альпинисты, сорвавшиеся вниз, но уцепившиеся в последние секунды перед ударом за тонкий выступ скалы. И, выбравшись на безопасное место, сидя и усмиряя сердцебиение, ужасаясь тому, что могло бы быть, мы чувствовали теперь себя на целую вечность ближе друг к другу. Мы лежали рядом, усталые, вспотевшие, счастливые – снова дома, там, где уже и не чаяли оказаться. Рука Николая лениво поглаживала меня по спине. Мне хотелось бы остаться тут навсегда, но это было невозможно…

– Хочешь пить? – спросил Николай и встал. И время словно бы встало вместе с ним, он стянул его с меня, как одеяло… Обмотался им и пошел вперед, в будущее, на кухню.

– Я с тобой.

Я пошла следом, как дрессированный щенок, которому было страшно оставаться в одиночестве. Я физически не хотела расставаться с ним даже на секунду. Мы пришли на кухню, Николай поставил чайник, включил кофеварку, а я полезла в холодильник – моя паста с афродизиаками сейчас будет как раз к месту. Жаль, нет улиток. Зато имелся имбирь.

Наши тела, наши головы и наши мысли снова начали возвращаться в эту реальность из параллельного мира, куда мы провалились на пару часов. Реальность снова втянула нас обратно… На столе лежал Колин портфель и бумаги. Я старалась не смотреть на них, вид печатного текста все еще пугал меня. Впрочем, я уже не боялась самого страшного. Конец еще не наступил. Мы с Николаем опять в самом начале, на старте.

– Ты готова посмотреть мои бумаги? – спросил Николай, протягивая мне чашку кофе. – Я обещаю, они тебя не укусят.

– Точно? Но зачем вообще бумаги? – Я отхлебнула кофе и закашлялась, кофе был горячим, я сделала слишком большой глоток.