Пьер и Мария Кюри

В связи с этой работой Пьер Кюри посвятил некоторое время на изыскание новых явлений, существование которых a priori не казалось ему невозможным. Он искал сильно диамагнитные тела и не нашел их. Он искал также, нет ли тел — проводников магнетизма — и может ли магнетизм существовать в свободном состоянии, как электричество; и тут результат был отрицательным. Он никогда не печатал ничего об этих работах, имея привычку исследовать явления часто без большой надежды на успех, лишь из любви к неожиданному и вовсе не думая об опубликовании всех своих попыток.

Эта совершенно бескорыстная страсть к научному исследованию была причиной того, что он не особенно заботился о докторской диссертации и использовании для этого своих первых работ. Ему было уже тридцать пять лет, когда он решился собрать с этой целью результаты только что законченной прекрасной работы о магнетизме.

Я сохранила живое воспоминание о защите диссертации, на которую он пригласил меня ввиду дружбы, связывавшей нас уже в ту эпоху. Жюри состояло из профессоров Бути, Липпманна и Отфейля. Среди присутствующих были друзья Пьера Кюри и его старый отец, счастливый успехом сына. Я помню простоту и ясность изложения, уважение, с которым относились профессора, и беседу, завязавшуюся между ними и Пьером Кюри, напоминавшую заседание Физического общества. Маленький зал в тот день был приютом возвышенной человеческой мысли, и я была вся (проникнута этим ощущением.

Вспоминая этот период жизни Пьера Кюри (1883–1895 гг.), можно определить эволюцию молодого физика в его должности руководителя работ. Ему удалось организовать за это время совершенно новую программу занятий, напечатать серию значительных теоретических статей и первоклассных экспериментальных исследований, сконструировать весьма совершенные, новые приборы — все это в очень неудовлетворительных условиях в смысле помещения и кредита. По этому можно судить, что он сумел победить сомнения и колебания своей ранней юности, для того чтобы дисциплинировать методы работы и использовать свои исключительные природные способности.

Уважение к нему во Франции и за границей возрастало. Его с интересом слушали на заседаниях ученых обществ (Физического, Минералогического и Электротехнического), где он имел обыкновение делать доклады и где он охотно вступал в прения по различным научным вопросам.

Среди заграничных ученых, высоко ценивших его уже в то время, можно прежде всего назвать знаменитого английского физика лорда Кельвина, завязавшего с ним сношения по поводу одной научной дискуссии и постоянно выражавшего свое уважение и симпатию к нему. В одну из своих поездок в Париж лорд Кельвин был на заседании Физического общества, где Пьер Кюри делал сообщение о конструкции и применении конденсаторов-эталонов с охранным кольцом. В этом докладе он рекомендовал применение особой установки, состоящей в том, что заряжают пластинку, окруженную защитным кольцом, соединенным с землей, а затем используют для измерения индуктированный заряд на второй пластинке. Хотя расположение силовых линий тогда очень сложно, но индуктированный заряд вычисляется по электростатической теореме по той же простой формуле, что и в обычном случае однородного поля; выгода новой установки была в лучшей изоляции. Лорд Кельвин счел первоначально ход рассуждения неправильным; несмотря на свою известность и преклонный возраст, он на следующий день отыскал молодого руководителя работ в его лаборатории и вступил с ним в спор у доски. Он был окончательно убежден представленными доводами и, казалось, был рад согласиться со своим противником[7].

_{Пьер Кюри}

_{Родители Пьера Кюри, брат его Жак (слева), и Пьер Кюри.}

_{А. Беккерель в лаборатория. Вверху — первый отпечаток, благодаря которому А. Беккерель обнаружил самопроизвольное излучение, испускаемое солью урана}

Можно удивляться, что Пьер Кюри, несмотря на свои заслуги, в течение двенадцати лет сохранял скромную должность руководителя работ. Это, без сомнения, зависело главным образом от легкости, с которой забывают лиц, не рекомендуемых, не протежируемых, не поддерживаемых чьим-либо сильным влиянием. Это проистекало также и вследствие полной невозможности для него прибегать к постоянным хождениям, связанным с каждой попыткой активной поддержки выставленной кандидатуры. Независимость его характера не позволяла ему просить улучшения своего положения, очень скромного, так как его жалованья (около 300 франков в месяц) едва хватало на очень скромную жизнь.

Вот что он писал по этому поводу: